Звон земли

Звон земли

Тяжеленный кованый нож выскользнул из руки и полетев вниз, проткнул ровно в центре мембрану бубна, лежавшего в корзине на полу. Он застрял перпендикулярно, словно издеваясь.
Лёна протяжно выругалась.
Надо же такому случиться! Лучше бы в ногу попал. Нога заживёт, а что теперь с инструментом делать? Вкрутила, называется, саморез… нож оказался плохой отвёрткой. Надо было не полениться сходить в гараж, но что теперь? Теперь всё.

Она осмотрела получившееся отверстие. Как в сказке: не большое, но и не маленькое.
— Может, пластырем рулонным с изнанки заклеить? — вслух спросила она.
— Несолидно. — проворчал Кряж и стал мутным от досады.

Колотушка выбила из бубна только последний вздох мертвеца.
Еласа, сидевшая в объятиях русалина, вдруг вскочила с лавки:
— Ой, меня наверно мамка заждалась!
По-мышиному топая маленькими босыми ножками, она унеслась в открытую дверь.
Кряж совсем побелел.
— Куда на солнцепёк?! Ну вот…
В ту же минуту ойкнул дед Ерошка.
— Чё-то я у вас тоже засиделся. Радоница давно была?
Лёна забывала отрывать календарь, но тот всё равно показывал, что с поминок прошло уже много дней.
Кондратьич проводил гостя безропотно. Хорошего — понемножку.

— Блин. — сказала Лёна, обрушившись на старый венский стул, — И как быть теперь?
Самый образованный из присутствовавших, чёрт Кротов, сдвинул угольные брови.
— Боюсь, только перетягивать мембрану.
— Я не умею. Да и нечем.
— Ну и забей тогда. — пожал он костистыми плечами.
— Как забей? — буркнул Кондратьич, — Это что ж, мы останемся без провизии? И без сил совсем… замёрзнем кто из нас мертвец.

Жалко было его. Лёна только-только смогла его душу позвать и удержать, чтобы рядом ходил. Родная кровь всё-таки, да и человек был с опытом в хозяйстве. Куда без деда? Всё правильно подсказывал: и чем кур кормить, если белок у яиц рыхлый, как пчёл лечить. И вот с Ерошкой, утопшим по пьянке, ему было не скучно.

Бубен помогал прикармливать духов. Даже когда он молчал, они нет-нет да и трогали слегка обгорелые ленточки, завязанные на ручке. Одним своим видом он стягивал к себе всю нечисть, полезную и бесполезную. Он был полярной звездой другого мира. Лёна купила его, когда уезжала из города насовсем. Возможно, те десять тысяч нужно было потратить поумнее, но шаманка есть шаманка.

Кротова камлание не касалось, он явился сам, длинной декабрьской ночью. Лёна почти ничего не поняла из его путанных объяснений про начальство и командировку, но впустила в дом. Чёрт оказался полезен, особенно при подсчёте денег, выбивании скидок и точных замерах. Но самое главное — он раздавал интернет.

— Как сложно-то всё, — проговорила Лёна, катая пальцем колёсико мыши, — Надо чтобы духи указали дерево. Потом дерево надо срубить, сделать тонкую доску, согнуть…
— Это как полозья для саней, — вставил своё Кондратьич, — Вот только силёнок у тебя может не хватить. Или сноровки.
— Я в лес не пойду, — прохрипел Кряж, — там, конечно, болота хорошие, но или заблудишься, или наваляют.
— Начинается! — рассердилась Лёна, скрестила руки на груди, — Один не пойдёт, другой в меня не верит. Ну и не ходите, только на карте покажите, какое дерево нужно спилить. Кротов, наддай мегабайт! Сейчас гугл карту загрузим.

Духи переглянулись.
— Только не говорите, что не знаете.
— Да откуда? Может гороскоп какой-нибудь посмотришь? В журналах пишут иногда… Ваше дерево — куст, ваша каша — гречка… Такое всякое…
Дед виновато вжал голову в плечи и надвинул войлочную шапку на глаза.
— Я вообще из реки. И категорически против рубки живых деревьев! — по-жабьи заурчал Кряж.
Кротов почесал рога об угол печки и прервал раздачу интернета.
— Я в растениях не силён. Меня можно не кормить, начальство банкует. А вот вы двое… — скосил он козьи глаза, — На вашем месте, товарищи, я бы головой поработал. Колдунов в наше время днём с огнём не найти. Рассердите хозяйку — с вами только тракторист Серёга будет контактировать. И то по белой горячке.
— Фанера. — пожевав губами, выдал Кондратьич, — А что, тоже дерево. Трёшка как раз гнётся хорошо.
— Да ну-у-у, — заныл Кряж, — не по-шамански как-то.
— Всё тебе не так! — вспылил чёрт, — Между прочим, шаманы давно на снегоходах ездят и водкой духов кормят. А оплату берут макаронами да крупой. Или по безналу в валюте. Я тоже за фанеру. Ты же, получается, не сама решила себе жизнь облегчить, а духи велели.

Лёна захлопнула ноутбук и ушла спать. Голова кипела. Кого ни спроси из знакомых — всем бубны делали хорошие мастера, за деньги, которых у неё водилось мало. Без камланий быть беде: ослабнут связи всех её подопечных с миром людей и они полетят обратно, в темноту, в омут, смешаются с космосом. И не увидеть больше танцев Еласы и Кряжа на берегу, от которых растёт череда да дикая мята, пахнущая смородиной. Ерошка и Кондратьич самогона потребляли совсем мало, из рюмок, накрытых кусками зачерствевшего хлеба, в день испарялось по паре капель, а вот подсказки всегда давали ценные. Они ведь в деревне были старожилами, много помнили чужих секретов. Лёна благодаря их рассказам считалась ясновидящей. Уйдут они — уйдёт, пожалуй и…

Шаманка проснулась на рассвете от нестерпимого жара. Пол спаленки был почти горячим. Перепрыгивая ступеньки, она слетела на первый этаж. В кухне Кротов топил печку ядрёными дубовыми дровами. Марево там стояло тропическое.
— Ты чего здесь устроил?! Сгорим же!
— Кондратьичу холодно. Если бы не я, он бы уже окоченел и поминай как звали. Мне-то температура в самый раз. Рабочая. Да и пациент, между прочим, к ней успел привыкнуть, пока ты его не призвала обратно в грешный мир. Не беспокойся, всё по технике безопасности! В жилом помещении выше семидесяти градусов не положено поднимать.

Дед сидел на лавке, поджав под себя ноги и кутался в тулуп. Мёртвые сильно мёрзнут и голодают, особенно если их пытаются задержать в людском мире подольше.
Лёна глянула в красный угол: точно, пересохла рюмка. Ёмкость стоило заменить. Она взяла из шкафа гранёный стакан, наполнила его мутноватым перваком, отлила пару капель на раскалённые конфорки печи и провозглосила:
— Царство тебе небесное и земля пухом, дедушка Семён Кондратьич!
Тот моментально оклемался и даже стащил тулуп.
— Там ещё человек-амфибия в санузле завёлся. Не пугайся, когда руки мыть пойдёшь.