Что скрывать, няня сразу приглянулась ему, но проклятые предубеждения помешали зову тела. В тот момент Лев бы не остановился, но сейчас что-то изменилось в нём. Он не мог просто закрыть глаза на совесть и взять то, что так и просится в руки. За эти дни в нём проснулась ответственность за эту девушку. И сейчас он искренне ненавидел это чувство, сдерживаясь изо всех сил, потому что так хотелось вновь вкусить сладость её поцелуя, что слегка подрагивали пальцы и ныло в паху.
Раздираемый противоречиями, терзаемый сомнениями, Лев процедил:
– Крепко держитесь на ногах?
– А? – растерялась Люба.
И сердце Льва болезненно сжалось при виде разочарования в её взгляде.
«Ох, Люба, – мысленно простонал он. – Не играй со мной. Я и так не знаю, откуда взять силы противостоять этому искушению». А вслух произнёс ещё более холодным тоном:
– Я спросил, хорошо ли вы стоите. Не собираетесь больше падать?
А вот теперь на её пылающем от смущения лице явно видна обида. Лаврентьев затаил дыхание, вновь сражаясь с собой. Открытая на чувства няня требовала от босса того же… но, к сожалению, не к себе, а к дочери. А Льву так хотелось потренироваться на няне… Нет, надо сейчас же отпустить её подрагивающие плечи. Иначе, ещё минута, и он не сможет этого сделать, уже не отступит.
Люба вскинула острый подбородок, и Лев едва сдержал улыбку: теперь она разозлилась.
– Я крепко стою на ногах, Лев Сергеевич, – с нотками металла в голосе процедила она. – Уверяю вас, я не упаду.
Лев был уверен, что ещё один поцелуй, и упадёт. В его объятия. Как же хотелось перейти эту грань! Вновь обладать податливым женским телом, насладиться им в полной мере, раствориться в наслаждении… Лев сжал челюсти и, всё ещё не отпуская няню, медленно провёл большим пальцем по мягкой коже её плеча. И едва не взвыл от яростно захлестнувшего желания. Даже перед глазами потемнело. Лаврентьев резко отдёрнул руки и почти прорычал:
– Тогда возвращайтесь к себе.
Няня растерянно огляделась:
– Но здесь беспорядок…
– Убирайтесь! – не выдержал Лев.
Он вцепился в столешницу и, не глядя на няню, ненавидел себя. Да что происходит? Он не юнец со спермотоксикозом, а взрослый мужчина, хорошо владеющий своим телом. Не смотрел в сторону Любы, зная, что она ещё сильнее обиделась, а, возможно, и испугалась. Но это для её же блага. Переступи он линию сейчас, пришлось бы искать новую няню, а Любу…