Свидание вслепую с...

Автор: Татьяна Богатырева и Евгения Соловьева / Добавлено: 11.11.19, 18:40:15

...новыми и уже хорошо вам знакомыми авторами. Читаем отрывки, выбираем по вкусу, переходим по ссылкам - и наслаждаемся!

— Говорите! Слушаю ваши требования. — Женщина замолчала и моргнула, улыбка сползла с её лица. Гордеев нетерпеливо рявкнул: — Даю вам пять минут. После вызываю охрану, и вы присоединитесь к зятю с обвинением в шантаже.
— Нет! — Женщина сложила ладони в умоляющем жесте, брови её высоко взметнулись, глаза заблестели. — Я не собиралась… Что вы?! Какой шантаж?
— Сколько вы хотите? — теряя терпение, уточнил Всеволод.
— Я лишь хотела, чтобы вы знали, — всхлипнула Инна Михайловна. — Это же ваш ребёнок! Плоть от плоти…
— Вы про сперму, которую я сдал? — с усмешкой перебил её мужчина и снова посмотрел на часы. — Ваше время истекло.
Ясно, цену набивает. Наверняка бабушка пообещала огромные деньги, но жадность неутолима. Шантажистке нужно ещё больше, раз решилась разрушить планы его бабушки. Но он не облегчит Инне Михайловне задачу. Строит из себя жертву? Станет ей. Гордеев вынул сотовый из кармана и набрал начальника охраны. Вызова достаточно, чтобы Алексей бросился к боссу. Инна Михайловна повисла на руке Всеволода и прорыдала:
— Вы не такой монстр, каким хотите показаться! Я видела, как бережно вы несли Веронику! Вы беспокоились о ней…
— Надо было оставить беременную там, где упала? — стряхивая практически висящую на нём женщину, холодно уточнил Гордеев. — Вас больше беспокоил её муж.
— Вы же его избили! — возмущённо воскликнула Инна Михайловна.
Дверь распахнулась, в офис ворвались мужчины в тёмной форме. Гордеев коротко кивнул Алексею, начальнику охраны:
— Вывести её. И внести в чёрный список. — Посмотрел на наглую дамочку. — Если попытается проникнуть в здание, вызывайте полицию.
Когда женщину уводили, она кричала:
— Умоляю, отпустите Мишу! Я знаю, один ваш звонок, и его освободят! Он не хотел! Такой эмоциональный… Не ломайте парню жизнь! — И уже из коридора: — Это же отец вашего ребёнка!
Гордеев коротко хохотнул и опёрся ладонями о стол. Скользнул взглядом по аккуратно разложенным папкам, остро отточенным карандашам в строгом офисном стакане. На рабочем месте Кости сегодня необычно чисто. Но брату далеко до идеального порядка на столе Вероники. Как она умудряется быть такой собранной, когда в её жизни царит безумный хаос? Муж ревнивец и мать истеричка. Таких родственников и врагу не пожелаешь. Впрочем, Ника и сама не такая уж идеальная, как Гордеев думал. Как и других, её манят деньги. Огромные, ломающие судьбы деньги!

... Разговор был прерван Коллином, который, без какой-либо причины, шлепнулся на пятую точку и спешил отползти подальше от елки.
– Ты чего? – ребята удивленно уставились на своего товарища в то время, как сам Коллин сверлил ошалевшим взглядом хвойную густоту.
– Эй, Коллин?
Пат хихикала ровно до тех пор, пока не перевела взгляд на праздничное дерево. Как и все присутствующие, столпившиеся вокруг.
Сперва по комнате прокатилась волна шепотков, а после наступила такая тишина, что в доме, полном народу, стало по-настоящему жутко. Все замерли, наконец, разглядев то, что так потрясло Коллина.
Из хвои смотрели десятки пар глаз, люминесцирующих потусторонней зеленью. Казалось, я слышала, как эти самые глаза моргают, уставившись на нас.
Хлоп-хлоп, хлоп-хлоп.
Патрисия, зажмурившись, завизжала на ультразвуке.
У окна, где обычно обитал Ильмоо, раздался истеричный детский вопль:
– Ааа… – визжали девчонки. – Он живой! Живой! Ааааа!
– У него глазик! – восторженно восклицает Амир.
Не успела я среагировать, как раздался грохот разбившегося горшка. Испуганное дружное ой переплетается с возмущением:
– Куда пополз? Иль, ты куда??? Вернись, Иль!
Создалось впечатление, что глазищи в дереве переглянулись между собой и переместились повыше, дабы видеть кричавшего Амирчика. Это было жуткое зрелище. Улыбка чеширского кота отдыхает в сравнении со взирающими на нас из ствола дерева равнодушными, подсвеченными зеленью, глазами. Новогодняя ёлка, в буквальном смысле, во все глаза следила за Амирчиком и его командой, гоняющимися за ползающим по гостиной Ильмоо.

- Он эльф, - ответил за него почему-то инкуб, подходя ближе. – Светлый. Я, как ты заметила, инкуб. Сидишь ты на орке. Этот, - указал он на клыкастенького, - вампир. Тот, что с хвостом наг, с крыльями был фей, а чешуйчатый дракон. Ему пещера полностью обернуться не позволяла, так что был частичный оборот.
Удивленно округлила глаза. Не, то есть я даже правильно угадала почти всех? Офигеть! Значит не зря мне по молодости дочка все эти приблуды загоняла про магические миры, драконов, принцесс из башни… Вон у меня мозг как сработал! Запомнил когда-то и воспроизвел! Не, теперь я точно с них всех не слезу! С эльфом у меня точно ещё никогда не было! Это ж такой опыт!
- Круто! – выразила общую мысль, обдумав все это. А интересно, кроме ушек есть ещё какие-то отличия от обычных людей?
Завозилась на орке, жадно поглядывая на почему-то отошедшего от меня подальше блондинчика. Не! Так не пойдет! Хочу знать точно в чем разница!
- Может все же слезешь с меня? – прокряхтел этот зеленый. Словно не меня-пушинку держал, а по меньшей мере бочку с вином. Кстати, про вино. Во всех себя уважающих снах про оргии должно быть вино! Обязательно!
- А что мне с этого будет? – уточнила. Если они опять заладят про долг и спасение мира, то никуда не пойду! Уверена, после двухлетнего лежания овощем я даже спать смогу сидя, если вообще когда-нибудь захочу. Хотя, сон же… не должно.
- А что ты хочешь? – осторожно спросил инкуб, подбираясь ещё ближе, довольно грубо оттолкнув вампира локтем.
Что я хочу? Ну, как минимум огромную пушистую кровать под балдахином и все шесть мужиков туда. Хотя не… с сомнением покосилась на инкуба. На этого у меня либидо точно не хватит пока. Герой-любовник настоящий! Но надо же перепробовать все пока можно!
У меня секса как минимум два года не было! А как максимум вообще не помню последний раз, как-то по старости у мужа не так уж и бойко все получалось, да и заботы, работа, внуки, дети, дача… всем помоги, накорми, понянчись… Имею право! Только вот если тут у каждого либидо как у инкуба… хм…
Ткнула пальцем в чуть было не смывшегося эльфа.
- Его!

С наслаждением откинувшись на спинку кресла, Верио подтянул к себе папку с отчётами, прочитал заклинание, открывающее истинный текст, и погрузился в чтение. Чем больше он прочитывал, тем больше хмурился. Новости и вправду были не радужные. От пропавших в прошлом месяце студентов нет никаких вестей. Итого, если считать пропавших разумных за все три года, что он ведёт это дело, больше пятидесяти. А уж сколько людей исчезло с концами? На этот вопрос вряд ли получится найти ответ. Их просто не считают, заменяя новыми.
Бросив короткий взгляд на Айлин, Верио задумался. Потом резко сел и положил на стол чистый лист бумаги. Прикрыв глаза, он постарался собрать все известные ему факты воедино. Должно же быть хоть что-то общее между исчезновениями? Да даже если отбросить людей, то остаются разумные. Пятьдесят человек. По-хорошему следовало перечитать все личные дела, но это было бы слишком опасно. Иначе как он сможет остаться секретным сыщиком? Приходилось вспоминать.
Спустя полчаса имена разделились на несколько групп: необычная внешность, сильные способности, принадлежность к слабому роду. И нашлось кое-что общее. Слабая воля. Все пропавшие не были лидерами, скорее ведомыми. Неужели их кто-то поманил за собой и заставил порвать с жизнью золотой молодёжи? К сожалению, Верио не знал никого из них лично, чтобы с уверенностью говорить о том, что не было ничего, чем можно соблазнить юного максималиста. Покрутив лист с выводами в руках, Верио достал из ящика стола большое фарфоровое блюдо с высокими краями, смял лист бумаги и бросил в него, поджигая заклинаниям.
Айлин испуганно вскрикнула, подскакивая на месте. Эльф засмеялся.
— Всё в порядке. Я просто уничтожаю некоторые уже не нужные документы. Безопасность превыше всего.

И уже из дремы меня вытащил очередной звонок. Коротко вздохнула, привычно за секунды собираясь. И получаса не прошло, как я «скакала на лице» очередного «медвежонка» — не то, чтобы утомительно, но после такого надо уметь переключаться, фейсситтинг далеко не все клиенты жалуют.
«Кир»
Я замерла, а губы сами собой растянулись в улыбке. Вызов приняла на третьем гудке.
— Все-таки соскучился? — протянула, забираясь снова под одеяло и закрывая глаза.
— Все-таки предлагаю встретиться в реале. Ты хорошо работаешь языком, Ева. Кто знает, может, у тебя есть и другие таланты?
Я не проститутка. Никогда и ни при каких обстоятельствах я не стала бы спать с мужчиной за деньги — просто физически бы этого не смогла. Но некоторые путают эти понятия. Да что уж там, со временем все путают. Потому любая из нас всегда готова к подобному повороту разговора:
— Кир, — я почти прошептала, добавляя томления. — Встреча в реале разобьет эту атмосферу, хотя я иногда тоже хочу тебя увидеть. Но останавливаю себя — ведь после уже не будет так, как раньше. Есть только мы в этом вакууме, когда ничего и никого вокруг…
В его тоне появились знакомые холодные нотки:
— Обещаю, что не трону. Только ужин.
Я вытянула ноги и перевернулась на спину.
— Ужин с тобой… это так… — я сделала вид, что осеклась и не позволила себе закончить фразу, которую так боялась произнести до конца. — Знаешь, что я сейчас делаю, Кир? Я уже легла спать. И я не ждала тебя сегодня. Но я везде гладкая и чистая, потому что знаю — ты можешь прийти в любой момент, и я должна быть готова. На мне только трусики, Кир. Но когда я слышу твои шаги, я вспоминаю, что была обязана их снять заранее — ведь ты имеешь право прийти в любой момент…
Он резко выдохнул. Повелся — все ведутся. Я просто добиваю:
— Мне нравится, как ты оттягиваешь галстук одним пальцем, но смотрю при этом только на твою руку. Хотя мне очень хочется посмотреть в глаза. Здравствуй, Мастер.
— Заткнись, — звучит сдавленно.
Я коротко улыбаюсь. Всё, дальше уже вообще будет просто. Мужчины, склонные к жесткому доминированию, почти никогда не позволяют перехватить инициативу — их достаточно завести, потом они уже сами. От меня теперь требуются только тихие стоны и ответы, если спрашивает. С этим типажом настолько просто, что беспокоиться остается только о том, чтобы не уснуть в процессе.

Я не любил Таню в начале нашего знакомства. Мне навязал ее отец. Но мне нравилась эта милая простушка. Не всем же быть жар-птицами! Внизу, в мышиных норках, тоже есть жизнь. И только когда потерял, посмотрел со стороны и понял, чего именно лишился. Когда увидел ее глазами других мужиков. Чужие зеркала иногда дают такой ракурс преломления, который не виден в своем привычном зеркале, что висит в прихожей на стене.
Я пропустил тот момент, когда влюбился в Таню. Не знаю, когда это произошло. И по инерции я еще пытался жить привычной жизнью, зная, что ее всегда можно вернуть. Вот же она, рядом, только руку протяни! Протянул… а там зияющая дыра. А за дырой – референты, шейхи, качки. Они для Тани лучше меня, потому что она пока не успела поймать их на вранье. Ты еще не знаешь, моя милая девочка, что гораздо безопаснее те, кто уже причинил тебе боль. Потому что нельзя разбить одно и то же сердце дважды. И упасть в одну и ту же яму тоже. Поэтому снизу путь только наверх. Внизу я уже побывал. Мы там, Танюша, были с тобой вместе.
Ты, когда поймала меня в постели с другой за месяц до свадьбы. Я, когда столкнувшись с бесконечным враньем жадных шлюх, сидел на полу в пустой квартире, с бутылкой водки в руках, понимая, что это тупик, конец пути. Никогда в жизни мне не было так одиноко. Я ведь вообще не привык быть один. Мне всегда нравилось смотреть в женские глаза и видеть в них себя. Там, в глубине зрачков, я неизменно был лучше, чем на самом деле. Все мы любим только те глаза, в которых отражаемся на фоне сияющего неба.
Как мужику понять, что он герой? Только если ему об этом скажет женщина! Но далеко не каждая женщина умеет дать это мужчине. Вот что они все – шейхи, референты, качки – увидели в Таниных глазах: себя-героя. Себя таких, какими они никогда не будут в реальности – выше, сильнее, доблестнее. С тех пор, как отменили рыцарские звания, женщины – это единственное королевство, где эти звания еще выдают.
Я всегда жаловался на то, что мне с Таней скучно. Теперь от скуки не осталось и следа. И мне это даже нравится. Потому что всегда ценишь дороже то, за что дрался, бился и боролся. Я не бился за мышь. Она досталась мне даром. А за жар-птицу, которая вдруг проклюнулась из мыши, буду рвать всех, кто окажется рядом. Потому что сейчас точно знаю: я ее люблю.
Я не любил Таню в начале нашего знакомства. Мне навязал ее отец. Но мне нравилась эта милая простушка. Не всем же быть жар-птицами! Внизу, в мышиных норках, тоже есть жизнь. И только когда потерял, посмотрел со стороны и понял, чего именно лишился. Когда увидел ее глазами других мужиков.

Улицы были пусты, даже дворники еще выползли разгребать горы листвы. Зачем поплелся через двор Тимохиной воспитательницы, сам толком не знал. Ноги просто несли, точнее нога. К костылям я почти привык, все-таки с ними был более манёвреннее, чем на коляске. И когда, утопая в своих мыслях, меня неожиданно вырвал из этого мира иллюзий женский голос, я едва не приземлился в лужу. Это было внезапно, как гром среди ясного неба.
Оля, словно пушинка на ветру, стояла в пальтишке, которое вскоре сожрет окончательно моль, похоже, да еще и в забавных тапках. Вот чего ей не спится, какого шатается по ночам?! Может она из этих, как их там… лунатики?! Я сначала растерялся так, а потом двинулся ей навстречу. Жаль ее было отчего-то, такая хрупкая, маленькая. Одна в этой безмолвной темноте.
- Ольга Петровна, - не веря собственным глазам, пробурчал я.
- Артем, - улыбнулась она.
Вот уж дурочка. Ну чему радоваться-то?! Спать надо в такой час в теплой постели, а не разгуливать черте где. И куда только ее семья смотрит?!

Я знала где находится док с резервными спасательными капсулами и мини-истребителями для вылетов.
Эльс дежурил возле такого – одного из пяти в резерве звездолета. Жестом пригласил воспоследовать и забрался по невысокому трапу. Я поднялась на корабль следующей. Разделения на отсеки тут не было. Только рубка управления и большой отсек для пассажиров, с креслами, диванами и столиками. Здесь могли есть, путешествовать и вообще проводить время с пользой.
Вальтарх собирался в рубку управления, но я удержала его за руку. Эльс удивленно оглянулся, некоторое время изучал меня и затем вдруг резюмировал.
– Все ясно, Лленд наболтал. Я ему язык подрежу, легче станет пробовать пищу. Слушай меня, Лина Лейси. Если я и дал волю эмоциям, утром, в нашей беседе, то это был момент слабости. Я в твоей жалости не нуждаюсь! Слышишь! Не нужна мне твоя жалость! Бедный, влюбленный вальтарх, которому требуется подтереть сопли… Поверь, совсем не моя роль.
Он чуть поиграл желваками, все же не высвобождая руку из моих пальцев. Даже обхватил их своими.
Я совершенно растерялась. Вот ведь характер у варвара! Действительно, тот еще фрукт! Сам провинился и еще выступает! Горячая ладонь вальтарха вдруг крепко сжала мои пальцы. Но Эльс словно опомнился, нехотя забрал руку и произнес почти примирительно:
– Мне нужна только твоя любовь, малышка. Если решишь, что я тебе нужен, да вот такой урод, шипастый, психованный и непрофессиональный, который перевернет для тебя Вселенную и Галактику вывернет наизнанку, тогда разговор продолжим. А жалости мне не надо! Я уже большой мальчик.
Я собиралась ответить, хотя и сама не понимала – что именно. На языке столько всего вертелось. Проклятья, слова участия, признание в неравнодушии, требование вести себя сдержанней, обсуждать звонки в мою редакцию.
Эльс невесело усмехнулся – как делал почти все последнее время и отправился в рубку управления, жестом поманив меня за собой.
Мы очутились в просторном помещении, с креслами у стен и иллюминаторов и несколькими виртуальными мониторами, что выскочили из потолка и растянулись до самого пола.
– На станции держись рядом. На вопросы посторонних не реагируй. Отвечать оставь мне. Я проведу тебя куда надо. Не гарантирую что получится. Но если выйдет, как думаю, мы разворошим осиное логово. Поэтому я и собирался отправить тебя в безопасное место, а сюда взять другого журналиста, в качестве пушечного мяса. Но поскольку план не удался и вообще оказался неправильным, с твоей точки зрения, пушечным мясом буду я. И это не обсуждается. Оскорбления приму за данность. Говори, если уж так хочется. Но на станции от меня ни на шаг! Если бегу – беги! Если стою – стой. Если прикрываю, прячься. Опять начнешь самовольничать, брошу все дело к черту. Без меня тебе к сведениям не добраться. Прибавь к своим эпитетам еще подлого мерзкого шантажиста и просто смирись с моими условиями.
– Придется смириться с твоими… недостатками, – усмехнулась я. – Чтоб ты знал… Я чувствовала себя преданной. Почему ты не мог обсудить со мной намерения поговорить с Лельхианной?
– Потому что я – Эльс Хантро и привык решать проблемы быстро и по-своему. Это мой метод.
– Метод никого не слушать и переть как слон через чащу, снося деревья и втаптывая кустарники…
– Да, вот такой я носорог. Видела? Даже шипы есть. Не там, где у обычных носорогов. Но при твоем репортерском воображении, думаю, не сложно это представить. Как и представить, что вменяемый мужик смирится с тем, что дорогая женщина рискует жизнью на космической станции, полной преступников и бандитов.