Цветы и поцелуи, 2 в 1

Автор: Кэтти Спини / Добавлено: 27.03.20, 14:28:33

Присоединяюсь к двум весенним флэшмобам сразу, переданным мне от Татьяны Милях.

По весне хочется целоваться, и желательно в поле, благоухающем цветами. Потому я и решила по максимуму получать удовольствие.

Изменчивый ветер

Молниеносное движение – и он поймал ее запястье, сжал почти до боли и потянул на себя. Два головокружительных поворота, взметнувшиеся пряди волос – и, уничтожив пропасть, она оказалась перед ним, трепещущая от его близости, дрожащая под его насмешливым взглядом. Ее попытка избежать поцелуя бесполезна. Его свобода и непокорность обманчивы. Они замерли в предвкушении.

Руки его заскользили по ее бедрам. Она остановила их, прижав ладонями, потом провела по обнаженным рукам тонкими пальцами, и неконтролируемые мурашки погнались по его коже вслед за ее прикосновениями. Он властно сомкнул на спине руки, резко притянул ее к себе. Она выдохнула ему в лицо скопившееся напряжение, обожгла пронзительным взглядом. Рваное дыхание обоих отбивало учащенный ритм танцующих сердец.

В глазах ее отразился почти ужас перед лицом чего-то неизбежного и невероятного, что обещал дерзкий взор его карих глаз. Она взглядом пыталась его остановить, кричала ему, что не сдастся, не отдаст ему на растерзание свое хрупкое сердце, а он насмешливо уверял, что она больше не вырвется из его крепких рук и через мгновение падет к его ногам и будет безраздельно принадлежать ему. Они застыли в немом противостоянии. Но все попытки сопротивления были напрасны, потому что мысленный отсчет времени вплотную приблизил их к десяти секундам наслаждения.

Он с головокружительной скоростью прильнул к ее губам: страстно, жарко, до остановки дыхания. Столп искр взметнулся вверх и рассыпался веером, воспламеняя обоих. За десять секунд они сгорели, растворились друг в друге, ни о чем не думая, не дыша. До предела натянутые нервы разом ослабли, и тела охватила сладостная истома. Она больше не сопротивлялась, обмякнув в его руках. Он победил и с последним аккордом поймал ее в падении к своим ногам, потеряв, наконец, свою свободу.

Стереть прошлое

Когда они вышли из остерии, уже закутавшаяся в ночное покрывало Венеция постепенно погружалась в тишину. Очертания дворцов были слегка размыты туманной дымкой и казались мистическими. Роберто с Энрикеттой шагали вдоль набережной, вдыхая морской воздух, и были бесконечно счастливы. У одного из причалов они остановились, залюбовавшись волшебной и загадочной ночной Венецией. Серениссима медленно засыпала, пустели улицы, и тишина окутывала этот необыкновенный старинный город. Энрикетта зевнула и положила голову на плечо к Роберто. Он почувствовал ее усталость, и глаза его вновь подернулись грустью: вот и еще один незабываемый и сказочный вечер подошел к концу. Сердце стало наполняться какими-то неведомыми ранее ощущениями и чувствами. Он вздохнул.

- Почему вздыхаешь? – сонно спросила Энрикетта.

- Знаешь, иногда бывают моменты, которые кажутся сказкой, и всегда становится грустно, когда они заканчиваются. Это всего лишь мгновения, но они навсегда остаются с тобой, – мечтательно сказал Роберто. – Рикè, ты уже засыпаешь... Пойдем, я провожу тебя в отель. Где ты остановилась?

- Может быть, – застенчиво проговорила Энрикетта, – синьор гондольер позволит чужестранке провести еще одну ночь в его доме?

- Без проблем… – взволновано сказал Роберто.

- Но у чужестранки есть одно условие, на котором она примет это приглашение… – лукаво посмотрела она на него.

- Какое? – усмехнулся он, подметив про себя, что никакого приглашения он, по сути, не делал. Она сама напросилась да еще с условиями. Он едва не рассмеялся.

- Синьор гондольер должен оставаться небанальным итальянцем также и этой ночью… – сказала она, невинно глядя в его глаза.

- Синьор гондольер, – медленно произнес Роберто, почувствовав легкую дрожь, – приложит максимум усилий, но моя прекрасная чужестранка не должна слишком испытывать его стойкость. – Он в тот момент хорошо отдавал себе отчет, что его ждет нелегкое испытание.

Энрикетта рассмеялась и поцеловала Роберто в губы долгим поцелуем.

- Это противоречит моему условию... – с трудом переводя дыхание, сказал Роберто.

Они еще долго целовались на причале, слушая плеск медленных волн у своих ног, которые словно нашептывали им, что их жизнь уже никогда не станет прежней.

Душу дьяволу не продают... Дарят!

Ой, смотри! – воскликнула Бьянка, притормаживая и показывая на склон. – Это же альпийская звезда?

Рауль проследил за ее взглядом и увидел в трещинах среди камней белоснежные цветы, украшенные бусинками росы, в которых играли лучики солнца.

– Да, похоже на то, – подтвердил Рауль. – Только не вздумай лезть туда, чтобы сорвать. Можно потерять точку опоры и полететь вниз.

– Здесь не так далеко лететь, – улыбнулась Бьянка. – А там вдали, смотри, какая живописная деревня… – зажегся в глазах Бьянки мечтательный огонек художника. – Вот куда надо брать краски, кисти и бумагу… Какая красота… Эти деревянные домики, налепленные на зеленый альпийский склон, поросший полевыми цветами... Знаешь, я ведь ни разу почему-то не рисовала сельский пейзаж…

– Наверное, потому что ты городской житель… – предположил Рауль.

– Да, но я ведь много раз ездила в горы с друзьями… Но я никогда не замечала этой невероятной красоты…

Смытые дождем - между прочим, в этом романе главная героиня - флористка.

Вдруг в церкви наступила тишина. Гости, сидящие на лавках, притихли и устремили свои растроганные взоры в сторону алтаря. Там перед священником стояла прекрасная пара. Он был в безупречно сидящем черном костюме, а она в белом платье с длиннющим шлейфом, мягкими складками падающим на красную дорожку. Вся базилика благоухала нежными букетами из дивно красивых цветов. Храм на день превратился в цветочное царство.

Священник, одетый в торжественное белое одеяние, что-то тихо говорил новобрачным. Они внимательно слушали его, энергично кивали, а гости пытались уловить хоть слово. Все были так сосредоточены на этом, что никто не обратил внимания, как скрипнула входная дверь, и солнечный луч на короткий миг ворвался внутрь и побежал по красной дорожке к алтарю. Он тоже жаждал подслушать, что внушает будущим мужу и жене святой отец. Но вскоре луч остановился и побежал обратно, будто его попросили не подслушивать и прогнали из церкви.

Дверь закрылась.

Святой отец повысил голос.

– Хотите ли вы, Самуэле Ленчи, взять в жены…

– Я продал свою ферму, – вдруг нарушил торжественную речь священника уверенный мужской голос.

Мой парень - аниматор

Джулия проворно выпрыгнула из машины и буквально нырнула в подсолнуховое поле. Растения были значительно выше ее, некоторые из них переросли даже Лоренцо. Джулия на фоне этих зарослей выглядела миниатюрной феей. Лоренцо подвел ее к самому низкому подсолнуху и склонил огромные цветы к лицу Джулии. Затем достал телефон и сделал несколько фото. Джулия среди ярких соцветий сияла, как маленькое солнышко. Лоренцо с нежностью смотрел на нее, размышляя о том, что хотел бы однажды вот так фотографировать собственную дочь.

– Ты прелестна, Джулия! Сейчас отошлю твоей маме фотографии, она, наверное, будет счастлива, – сказал он искренне.

– А давай сфотографируемся вместе! – предложила Джулия.

– Я вообще плохо получаюсь на фото, – предупредил Лоренцо.

– Ну и что? – поставила его Джулия в тупик.

– Действительно, – махнул рукой Лоренцо, нагибая к себе подсолнух.

И напоследок два в одном:

Хирургический выбор

С этим словами он поднял вторую руку, которую до сих пор прятал за спиной, и протянул ей букет. Даниэла машинально посмотрела на него. Темно-красные бархатные розы окаймляли всевозможные конфеты «Perugina», скрепленные в форме сердца. Даниэле показалось, что ее собственное сердце вот-вот выпрыгнет из груди – так сильно оно колотилось о ребра, словно в этот раз все-таки твердо вознамерилось выбраться из клетки.

Джерардо протянул руку и провел подушечками пальцев по щекам Даниэлы. Только тут она ощутила горячие струйки на своем лице.

– Почему ты плачешь? – встревожился Джерардо.

– От счастья, porca miseria, – всхлипнула Даниэла.

Джерардо улыбнулся. Потом взял ее пальцами за подбородок и, приблизившись, медленно прикоснулся губами к ее губам…