Вакцина для иммунитета - спецвыпуск Почитай-ки!

Автор: Ольга Коротаева / Добавлено: 01.04.20, 13:48:54

Добрый день, мои дорогие!

Пора зарядиться весельем! Ведь смех, как доказано, повышает иммунитет)

Представляю вам подборку вакцин, прививающих отличное настроение!

xscreenshot_5-900x556.jpg.pagespeed.ic.F9IcB6Fd1A.jpg

— Ну, что скажете? Все как надо? — спросил Ланс, приподнимаясь на локтях и глядя прямо ей в глаза.
— Насколько я помню, у вас неправильный прикус, — ответила она. — Заметила, еще когда вы лежали в гробу. Зачем вы пришли?
Ланс сел, прикрыв глаза, с наслаждением наклонил голову к одному плечу, ко второму. Крылья за спиной расправились, сыпанув искрами на стены.
Матильда быстро отошла к двери и приоткрыла ее.
— Ваш помощник не понадобится, — сказал Ланс, жмурясь, как разомлевший кот. Действие заклинания ослабевало, и крылья колдуна постепенно таяли, исчезая из видимого мира. — Я не желаю вам зла. Напротив. Я испытываю к вам искреннюю расположенность и глубокую признательность.
— Вот как, — настороженно произнесла Матильда. — Вы могли бы просто сказать «спасибо», зачем раздевались?
— Вы предложили, а я не стал отказывать красивой женщине, — ответил он, ухмыляясь.
— Что ж, теперь я предлагаю вам одеться, — сухо сказала Матильда. Она села за стол, отвернулась к окну. Кто знает, зачем ему понадобилось его открывать, но погода сегодня чудесная: солнце светит, воробьи чирикают как сумасшедшие, ручьи журчат, а дворник оббивает сосульки лопатой, и даже его приглушенный мат кажется верным признаком весны…
— Вы боитесь замкнутых пространств? — догадалась она, повернувшись к Лансу, который уселся напротив.
— Недолюбливаю, — признался он. — А вот вы, Матильда, понравились мне с первого взгляда еще полтора года назад.
— У вас не было глаз, — возразила она. — Вы не могли меня рассмотреть.
— Я видел вас всей своей сущностью.
— Вы пытались обглодать мне лицо.
— Согласен, неловко вышло, — вздохнул он. — Прошу прощения. Сто восемь лет без еды.
— Что ж, для своего возраста и с вашим анамнезом, могу с уверенностью сказать, что вы в отличном состоянии. Благодарность вашу я принимаю. Всего хорошего.
Матильда вежливо улыбнулась и кивнула на дверь.
— Вы освободили меня от пытки, которая длилась больше века. Так легко вы от меня не отделаетесь, — усмехнулся он. — Я хочу по-настоящему отблагодарить вас, Матильда.
— Вы собираетесь исполнить три моих желания, как выпущенный из бутылки джинн?
— Посмотрим, как пойдет, — ответил Ланс. Он скабрезно улыбнулся и многозначительно подвигал бровями. — Может, одно, но три раза.
— Пошел вон! — рассердилась Тиль.
— Мы перешли на «ты»? Поддерживаю! — одобрил он.
— Ульрих!
Тролль, в белом халате напоминающий заснеженную гору с бугристым валуном-головой на вершине, тут же явился, заняв полкабинета, и злобно посмотрел на Ланса.
— Не гони меня, Матильда, — попросил Ланс, покосившись на Ульриха снизу вверх. — Благодарность — новое для меня чувство, я хочу прожить его полностью.
— Технически тебя откопал Ульрих, — сказала Тиль, кивнув на тролля. — Благодари его. Он любит копченую рыбу и Аладель. Ее песни, — добавила она на всякий случай. Кто знает, на что готов этот колдун. — Прощай.
Ульрих приподнял его за плечи и повел к выходу.
— Ты хочешь избавиться от меня, — укоризненно произнес Ланс, оборачиваясь и упираясь пятками в пол.
Ульрих, рыкнув, легко закинул его на плечо и понес прочь.
— А как же — мы в ответе за тех, кого откопали? — выкрикнул Ланс, цепляясь руками за дверной косяк.

Перелет был недолгим, но утомительным. Ужасно хотелось в душ и нормально поесть. Я как раз гуглил в телефоне ближайший хороший ресторан, как мой взгляд споткнулся на пышногрудой блондинке, которая держала табличку с моим именем. Господи, откуда это чудо? Я ведь просил не встречать меня.
Девица в облегающем деловом костюме, в туфлях на высоких каблуках и с ярким макияжем вызывала неприязнь. Она до скрежета зубов напоминала куклу. Такую же, как и Эйприл. Могу поспорить на миллион долларов — у моей встречающей такие же жизненные приоритеты и ценности, как и у бывшей супруги.
— Добро пожаловать домой, Кирилл Андреевич! — Лицо блондинки выражало радость, а взгляд оценивал. — Я ваша личная помощница Аврора.
Я чуть не застонал. За что?
— Ну, знаете, как греческая богиня утренней зари.
— Древнеримской, — поправил я ее машинально. У греков богиню зари звали Эос, но, думаю, эта информация такой девушке ни к чему.
Аврора нахмурила свои крашеные бровки, взмахнула наращенными ресницами и затараторила о погоде, главном офисе и вечеринке в честь моего назначения.
Слава всем богам, происходило это на ходу. И я видел свет в конце туннеля — такси, возле которого я был намерен избавиться от данного балласта.
А это еще что такое? Я остановился возле бело-красной двухместной машинки. Смарт… Я огляделся в поисках такси, но его нигде не было видно.
— Меня предупредили, что вы не любите ездить в такси, поэтому я вас лично и встретила. Моя малышка нас быстро домчит.
Сказать, что я был ошарашен, значит промолчать. Какого дьявола происходит?

– Что ты от меня хочешь, Аня? – судя по дикому блеску в глазах инкуба, хищник почти вырвался из собственной клетки.
Похоже, я не только нащупала его предел, я его переступила… Отчаянно нечаянно так…
– Что? – осторожно уточнила я. Тут поди знай, какой ответ будет правильным!
– Вот и меня интересует, что?! – разошелся он.
Молодец, Машкова!
Довела мужика. До белого каления так точно!
Хоть бы удар не хватил…
– Йоган, ты бы поберег себя, – тихонечко вставила свои пять копеек.
– С чего бы? – даже растерялся он.
– Ну так сто восемьдесят три, никак не восемнадцать, – ляпнула, забыв вовремя прикусить язык. Все беды от него, да!
Инкуб рассвирепел на глазах: белки налились кровью, кулаки сжались, и весь он как-то раздался в плечах.
Ой-ой!
– Старый я для тебя, значит? – обманчиво спокойным голосом спросил главгад.
– Ну какой же старый, Йоган? – едва ли не перекрестилась я. – Древний немного, это да. Но ведь опытный, правда же?
У него задергался глаз.
– Хочешь проверить на практике мой опыт? – навис грозовой тучей над маленькой, но очень гордой птичкой. Надо мной, ага.
А тик у него так и не прекратился. Только капающей слюны из уголка рта и не хватало: взбесившийся шеф собственной персоной!
– Не бери близко к сердцу, – похлопала его по плечу. – Нервишки еще пригодятся, даже в таком возрасте…
Словесный понос не так просто унять, это я точно знаю, да-да!
– Анька! – взревел он.
А я что? Что я? Дала деру со всех ног, прямо ветер в ушах засвистел!
Не быть мне марафонцем! Это чудовище настигло в три прыжка!
– Помогите-спасите! – завопила и зажмурилась, едва Йоган схватил меня за руки. – Пожар! Потоп! Землетрясение!
Секунда-две-десять – никто голову мне откусывать не спешил. Я приоткрыла левый глаз: Йоган был близко-близко, смотрел, хмурился, но бить, вроде, не собирался.
– Так пожар или потоп? – в его глазах появились смешинки.
– Землетрясение? – с надеждой предложила я.

– Я выиграла! – издала Варя победный клич, оседлав отца. Потом резво спрыгнула с него и, подбежав ко мне, забрала рулетку: – Теперь ведущей буду я! А вы с папой играть.
Я и Серебряков?..
– Но Варя… Может, не стоит? – я против воли запаниковала.
– Варвара, действительно, – поддержал меня Серебряков, подскакивая на ноги, – мы с Марией Дмитриевной взрослые, нам не так интересно вдвоем… Лучше вы с ней…
– Но я хочу побыть ведущей, покрутить рулетку, – губы Вари задрожали от обиды, а в глазах заблестели слезы. – Хоть разочек. С кем я смогу еще так поиграть?
– Ладно, – я выразительно посмотрела на Серебрякова, намекая на наш разговор о необходимости стать еще ближе к дочери, – один разочек…
– Ну хорошо… – сдался он, занимая место на краю игрового коврика. – Один разочек…
– Да, один разочек, – я стала напротив него. – Давай, Варя, крути…
Ее слезы тут же высохли, а губы вновь растянулись в улыбке.
– Ну что, поехали? – она крутанула стрелку. – Папа, у тебя левая рука на желтое… Мария Дмитриевна, у вас левая нога на зеленое…
– Повезло вам, Мария Дмитриевна, – прокряхтел Серебряков, занимая не самое удобное положение.
– Спасибо Варваре, – усмехнулась я, всего лишь отставляя ногу влево.
– Папа, правая нога на красное! Мария Дмитриевна, левая рука тоже на красное! – радостно огласила Варя.
– Вот и кончилось мое везение, – пробормотала я, сгибаясь и вытягивая руку к нужному кругу.
– Не у одной вас, – Серебрякову пришлось извернуться еще больше, чтобы занять требуемое положение.
Теперь мы находились совсем близко друг другу, едва не соприкасаясь лбами. Я даже чувствовала аромат, исходящий от его кожи: морская свежесть с легкими древесными нотками. Приятный и вызывающий неясную щекотку в груди.
– Папа, правая рука на синее. Мария Дмитриевна, левая нога на желтое, – хохоча, выдала следующее указание Варвара.
Я оценила расстояние до ближайшего желтого круга и поняла, что соприкосновения с соперником не избежать.
– Простите, Мария Дмитриевна, – произнес между тем Серебряков, – но по-другому никак, – и его рука, проскользнув у меня под животом, остановилась аккурат между моими коленками.
– И вы меня извините, Денис Игоревич, – мои уши и лицо уже горели огнем, когда я передвигала ногу и чуть не упала на Серебрякова, при этом не удалось избежать столкновения носами, да еще ко всему прочему проехалась щекой по его колючему подбородку.
Эх, Варя, Варя, за что ты так со мной?..
– Папа, левая нога на синее! Мария Дмитриевна, правая рука на красное…
– Никогда не любила гимнастику, – простонала я, прогибаясь еще больше.
– Согласен, это тоже не мое…
Серебряков попытался передвинуть ногу… и все-таки не удержал равновесия. Зацепил мою руку, и я, увлекаемая непреодолимой силой, упала прямо на него. Серебряков инстинктивно ухватил меня за талию, не давая перекатиться на пол. На несколько секунд мы замерли, взволнованно глядя друг на друга и не зная, как реагировать и вести себя дальше.
Заливистый смех Вари вывел нас из этого непонятного ступора.
– Вы не ударились? – спросил меня Серебряков, убирая руку с моей талии.
– Нет, спасибо, все хорошо, – я тоже поспешно одернула ладони, которыми упиралась ему грудь, и не очень грациозно сползла на пол, по ходу еще несколько раз «наступив» локтем на его живот и бедро. – Извините…
Отчего-то было ужасно неловко, и только Варя, радостно скачущая рядом, сдерживала порыв немедленно сбежать отсюда в свою комнату.
– Ты проиграл, папа! – сообщила Варвара. – Упал первым!
– Что ж, поздравляю Марию Дмитриевну с победой, – усмехнулся тот, поправляя сбившуюся на животе футболку. Мой взгляд успел ухватить кусочек подтянутого пресса, что заставило меня смутиться еще больше.

– И с тех самых пор бродят тут, понимаешь, по ночам и всех спрашивают: где Большая Печать? Где Печа-ать? У-у! – вдохновенно провыла я.
И тут из кустов боярышника, которым заросли обочины дороги, послышался шорох. Нет, не так. Громовой шорох. Мы с Нюськой подпрыгнули и, не сговариваясь, припустили вперед по колдобинам. Позади топало и пыхтело. Очень страшно.
Правда, шагов через десять я таки обернулась… Нюська – тоже, мы с ней постоянно вот так сталкиваемся лбами, когда тянемся за солью-ложкой-газетой-последней печенькой.
Дорогу переходил ежик. Матерый такой ежище, кило на пять, с мышью в зубах.
– Так вот ты какой, оборотень в погонах, – простонала я и едва не села на дорогу. От смеха.
– Трусихи мы с тобой, Преображенская. Ежиков боимся, – с каким-то подозрительным удовлетворением заявила Нюська. – Как настоящие барышни.
Я едва удержалась, чтобы не закатить глаза. Нашла же Нюська время поминать Шариковские заходы о ее неженственной кобылистости! Дура.
– Вперед, барышня не-крестьянка, – изобразила я Ленина, Перстом Указующего. – Я ежиков не боюсь. И вообще!
Правда, на всякий случай мы взялись за руки. И продолжили рассказывать, на сей раз – анекдоты. Большей частью – остро нуждающиеся в услугах барберов, ну и что!
Зато хватило их до самого родового гнезда – то есть до запертых на ржавый замок ворот и древнего забора из шлакоблоков. Частично обвалившегося, и вообще, кажется, только и ждущего момента обрушиться окончательно.

- Регина? – позвал я, очень надеясь, что дева откликнется, но мне, конечно, никто не ответил. – Куда подевалась эта несносная человечка?!
Не могла же она сбежать из запертой комнаты? Тем более, мы с Эйлин стояли в коридоре неподалёку и точно заметили бы. В моих покоях, правда, имелся ещё скрытый в специальном помещении подъёмник, позволявший в случае необходимости быстро спуститься в парк, минуя этажи, лестницы и переходы замка. Но о его существовании знал лишь я один.
Единственный путь к бегству для Регины – это балкон. Только он находился так высоко над землёй, что потребовалась бы лестница или её подобие…
Я подскочил к кровати и одёрнул полог. Так и думал! На постели не осталось ни одной простыни.
- Да твою ж в портал! – сорвавшись с места, ринулся на балкон.
Кусок белой простыни, привязанной к перекладине, заметил ещё с порога.
Если этой девице удалось удрать…
Нет-нет, невозможно! Мира этого она не знает, обратной дороги в свой для неё нет – словом, никуда из Флоретании она не денется. Прикажу, и её разыщут – далеко она, разумеется, не убежит. Хотя потерянного впустую времени, конечно, жаль.
- Как она вообще решилась с такой высоты… – Мой вопрос прервал тихий всхлип, прозвучавший откуда-то из-под пола.
Прильнув к перилам, я наклонился и посмотрел вниз.
На шёлковых простынях, скрученных в толстый «жгут» и связанных друг с другом концами, примерно в метре над землёй висела моя непутёвая человечка.
Вцепившись пальцами в ткань и обвив простыни ногами, Регина тряслась, как лист на ветру и то и дело едва слышно всхлипывала.
- Ты как вообще до такого безобразия додумалась? – крикнул я, давясь от смеха из-за открывшейся взору забавной картины. – У тебя, похоже, с головой и так не важно, а если бы ещё и сейчас об землю долбанулась?
- А ты, Ваше Величество, тоже, как погляжу, на рыцаря не тянешь! – Несмотря на своё незавидное положение, Регина, не перестала быть той язвительной особой, что свалилась мне на голову утром в прямом и переносном смысле. – Вот сейчас как прыгну, и будет это на твоей совести!
Я облокотился на перила и подпёр подбородок кулаком.
- Прыгай, чего же ты медлишь?!
- А я… я, может, передумала. Повишу ещё немного, отсюда, знаешь, какие открываются виды на гору… м-м.
- Ну, повеси, милая, повеси, а я пошёл спать. Так что, будь добра, потом не ори слишком громко… – предупредил я, незаметно для самого себя включившись в игру под названием «переспорь Регину». – А то ведь, знаешь, сюда иногда огро-омные горные тролли забредают в поисках маленьких, бестолковых, но вполне съедобных человечек.
Делая вид, что ухожу, отступил от перил и замер на месте, выжидая, когда Регина проникнется угрозой.
Она сдалась без боя почти мгновенно.
- Нет, стой, вернись, – заголосила моя человечка, неожиданно поверив в сочинённую на ходу ложь, – я снова передумала!
Усмехнувшись, я вновь выглянул вниз.
- Ну что, беглянка, есть желание повисеть так до утра или всё же останешься на ночь в моей спальне?
- Останусь-останусь, – закивала она и тут же добавила: – Хоть и уверена, что с троллем было бы безопаснее.

Следовало лишь открыть холодильник, позавтракать, и день точно прошел бы на ура. Вера в лучшее, вот что нас двигает вперед, к намеченной цели! Но одно дело верить, а другое — видеть перед собой пустоту.
Прожорливая псина!
Оказывается, Рома — крайне наглое существо. Это кем нужно быть, чтобы съесть полпалки колбасы и приличный кусок сыра? Нет, я знала, что миллионеры хорошо питаются, но не настолько!
— Хорошо хоть минералку оставил, — пробурчала себе под нос и обнаружила, что ее всего пару капель на дне.
Не сдержала нервный смешок и собралась выкинуть бутылку в мусорное ведро, как моему самообладанию пришел конец. Ну точно скотина!
Я влетела в зал и без задней мысли сдернула с этого ублюдка одеяло. Правда, завизжала от неожиданности, ведь не думала, что обнаружу его полностью голым.
— Рома, ты не только свинья и идиот, но и волосатая обезьяна!
Мне хотелось рвать и метать. Я готова была задушить ублюдка, вот только не могла повернуть голову, так как не желала видеть это существо во всей своей красе. Правда, миллионер посчитал иначе.
Он дернул меня за руку и в мгновение ока повалил на диван, нависнув сверху. От неожиданности я потеряла дар речи. Не думала, что подобное может со мной произойти. Какая ирония: Ходоров-младший пристает к дочери человека, который по его вине умер в тюрьме.
— Так-так, что тут у нас? — промурлыкала псина и склонилась для поцелуя.