Чем пахнет в трюме звездолета?
Леонид Каганов
Фантастов частенько упрекают в недостоверности: мол, из лука не попадешь в мишень за полкилометра, Исаак Ньютон ни разу не был в Испании, а при запуске Большого адронного коллайдера не может возникнуть черной дыры. Те нередко отвечают, что подобные «ляпы» не портят литературных достоинств книги, главная задача писателя — придумать правдоподобных героев и логичный сюжет, и вообще, это фантастика. О том, где лежит граница между ошибкой и художественным вымыслом и на чем должен сосредоточиться автор, желающий сделать свою фантастику достоверной, рассказывает известный писатель Леонид Каганов.
Документализм в художественной литературе
Многие считают, что художественная литература должна быть достоверной. В том смысле, что хорошо бы, если все описанное произошло с автором в реальной жизни. Если нет — автор хотя бы должен знать материал не понаслышке. И чтобы идеально написать книгу про Тунгусский метеорит, автору, дескать, следует прожить полжизни в тайге оленеводом, еще полжизни проработать геофизиком, еще полжизни — астрономом в Пулковской обсерватории, заодно желательно быть космонавтом, а в остальном, конечно, следует быть писателем.
Стоит ли ругать оленевода за это? Так он же не писатель, — скажем мы, — какой с него спрос! Но разве писателя можно ругать за то, что он не оленевод?
Правильный ответ: каждый должен быть профессионалом в своем деле. Оленевод — разводить оленей, писатель — писать. Писатель пишет с ошибками (своими), и оленевод пишет с ошибками (своими). Писатель неправильным термином обозначил заднюю левую пуговицу собачьей упряжки. Зато оленевод не может выразить мысль, он в ответном письме в редакцию написал «тунгусский» с одиннадцатью грамматическими ошибками и так коряво составил фразы, что непонятно, о чем он вообще ведет речь, понравилась ему книга или нет. Стоит ли ругать оленевода за это? Так он же не писатель, — скажем мы, — какой с него спрос! Но разве писателя можно ругать за то, что он не оленевод?
Уточним: я не пою оду безграмотности. Это ужасно, когда писатель допускает чудовищные ляпы. И это прекрасно, если он является специалистом в мелких фактах и деталях. А также прекрасно, если он ходит в глаженых брюках, хорошо поет, умеет готовить, знает семь языков, включая Бейсик и морзянку… Но все это — не те качества, которые отличают хорошего писателя от плохого. Не тот писатель плохой, который назвал заднюю пуговицу не тем словом или с ошибками описал эфес шпаги Людовика XIV. Просто среди качеств, которые отличают хорошего писателя от плохого, достоверность и любовь к фактам стоят на десятом месте после несравненно более важных умений и навыков.
Да и в чем измерить достоверность? Если в сказке Колобок говорит с Лисой — почему никто не возмущается, что печеный хлеб не имеет ротового аппарата и произносить слова не способен? Допустил ли чудовищную ошибку автор сказки или сознательно солгал своим читателям? Путаница происходит от того, что у нас нет четких определений документальности. Вот если бы процент реальности произведения указывался на обложке, как алкоголь на бутылке, было бы отлично. До 15% — слабореальные, от 15% — крепленые реальностью, от 35% и 40% — крепкие реальные книги, ну а выше 90% — документально-медицинские, технические и протирочные произведения, не рекомендованные для приема в неразбавленном виде. Последнее особенно следует отметить, потому что такие книги тоже есть, и называются справочниками.
Ценителю точности в художественной литературе предложите прочесть справочник. Здесь все пуговицы названы правильно. И огромное количество полезной и нужной информации — а ведь многие также любят рассказывать, что книга есть свет и должна нести читателю полезные знания большими чемоданами. Так вот, есть такая книга — энциклопедический словарь. Почему же никто не читает его в метро, возбужденно перелистывая страницу за страницей? Не потому ли, что задача литературы не в том, чтобы завалить читателя информацией? Давайте разберемся.
Задача литературы — достоверно описывать чувства
Почему лучшие песни о войне писал театральный актер Высоцкий, который ни дня не воевал? Во всех ли подробностях он знал, как несется в атаку самолет-истребитель 40-х? Почему лучшие детективы писали Конан Дойль и Агата Кристи, которые не ограбили ни одного банка, не украли ни одного бриллианта, не застрелили ни одного садовника? Почему фантастику пишут люди, которые никогда не высаживались на Сириусе и не сражались с эльфами на магических клинках? Может, они умеют то, чем отличается их профессия, — писать так, что читатель поймет, вовлечется, поверит, скажет: «Да, это достоверно»? То, чего не умеют оленевод, физик, историк, криминалист?
Что же делает текст достоверным, если не изложенные в нем факты? Ответ прост: читатель — человек. Физик, оленевод, танкист, даже грабитель банка — все они люди. У них разный опыт, образ жизни и лексикон, но каждому знакомы единые для всех чувства: победа, страх, боль, любовь, досада, любопытство, одиночество, счастье, предательство, находка, утрата, удивление, ненависть… Все это знакомо и тому, чья профессия — писать книги. Это его набор инструментов. И это именно то, чего недостает энциклопедическому словарю.
От того, насколько ярко и достоверно автор изобразит человеческие чувства, зависит, сочтет читатель книгу достоверной или нет. Именно поэтому ни у кого не возникают претензии к достоверности сказки про Колобка. Писатель может браться за любую тему, обладая лишь необходимым минимумом фактов, — читателю важнее достоверность психологическая.
Минимум подробностей
Кому это нужно — описывать пуговицы упряжки? Городской житель этого не оценит, а оленевод обязательно найдет ошибки. Да еще и подерется с оленеводом соседнего пастбища, где эти пуговицы называют иначе. И два физика тоже подерутся, стоит вам углубиться в описание научных глубин, где еще не утихли споры профессионалов.
Наплюйте на подробности! Вы только утомите дилетанта и разозлите профессионала. Наплюйте на мелкие ошибки. Когда Аркадию Стругацкому читатель доказал, что не существует ни одной модели люгера с оптическим прицелом, тот отказался исправлять рукопись. Да и с какой стати?
Необходимая граница фактов и технических деталей — это уровень непрофессионала, вашего читателя. И чуть-чуть выше, чтобы не выглядеть непрофессионалом в их глазах. Пистолет стреляет из дула, если нажать на спусковой крючок — это знают все. И этого достаточно. Какой он модели, какой у него прицел — предоставьте домыслить читателю. Но и писать, что герой «нажал на курок», тоже не надо: половина читателей в курсе, что курок взводят, а нажимают пальцем для выстрела на спусковой крючок.
Особенно вредны подробности в фантастике. Если вы напишете «Звездолет класса Прима» — ни у кого не возникнет претензий. А вот звездолет с двигателем на базе термоядерного реактора — это уже куча ехидных вопросов от людей, интересующихся физикой. Если вы попробуете более детально описать устройство двигателя, недоумений и упреков возникнет огромное количество. А написали бы «Звездолет класса Прима» — и всем всё понятно.
Когда достоверность вредна
Существует ряд ситуаций, когда дотошное и точное описание даже существующих реалий не просто излишне, а категорически вредно для произведения.
Почему книги о разведчиках пишут люди, никогда не служившие в разведке? Да потому что профессиональный разведчик никогда не напишет такую чушь, с его точки зрения. «Это провал за провалом, — скажет он, — вопиющая ошибка за ошибкой! Неправильно всё! Работа разведчика, — скажет он, — это скучный сбор информации из местных газет десятилетиями, терпеливая вербовка информаторов из местных. Но — боже упаси! — никаких погонь, никакой стрельбы, ни единого резкого движения! Иначе — провал, вопиющий дилетантизм! Так не надо писать книги!» — скажет разведчик. А как надо? Кому нужна книга о том, как профессиональный разведчик год за годом ловит новости в газетах и пытается вербовать в кафе местных журналистов? Без единой погони? Без люгера с оптическим прицелом? Кому это интересно? Такой книгой даже профессиональные разведчики зачитываться не будут.
Задача автора — умело вызвать картинку в голове читателя. А это сделать куда сложнее, чем описать, кто где стоял, кто к кому обернулся, кто во что одет, и какими лучами искрилось в тот вечер заходящее солнце.
Берем другой простой пример. Все знают, что такое камыш, верно? Камыш — это такая черная пушистая мышь на палочке. Растет на болотах. Так считает вся страна. Но заглянем в словарь: камыш — это сухой колосок, пегая метелка. А черная пушистая мышь на палочке — это растение называется рогоз. И вот вопрос: вы автор, вам надо написать сцену на болоте, где шумит камыш. Ваши действия? Назвать растение так, как поймет читатель? Или так, как оно на самом деле называется, согласно литературе по ботанике? И в одиночку гордиться своей непризнанной достоверностью?
А вот случай, с которым десять лет назад столкнулся лично. В то время я писал первую книгу — нехитрый боевик про спецназовцев, спасающих мир от мерзавцев. В попытках сделать текст достоверным я обложился справочниками по стрелковому оружию, подыскивал самые эффектные приемы рукопашных схваток… И вот герой дерется с врагом на пустыре. Враг силен и зол, у врага нож, у героя, как водится, пустые руки, храброе сердце, огромный запас внутренней правоты, ну и боевые навыки. И существует эффектный прием против ножа, который хочется описать, поделиться достоверностью. В результате вместо яркой боевой схватки мой читатель увидел… что? Занудное описание, какой тыльной стороной какой ладони какую часть запястья каким захватом кто по какой часовой стрелке вывернул… и так на целую страницу. Если кому-то был известен этот прием — вряд ли он его узнал. Остальные вообще не поняли, о чем речь. Но и это еще не все! Выяснилось, что совершенно неясно, как обозначить для читателя часть руки, которая выше кисти и ниже локтя. Потому что в справочной литературе она называется «предплечье». Но если написать «он схватил его за предплечье», читатель решит, что это то, что выше локтя, под плечом. Хотя в медицинском атласе эта часть тела называется уже «плечо». А то, что привыкли называть плечом мы («Ленин нес бревно на плече…»), имеет вообще другое название, то ли ключица, то ли лопатка… Как писать? Как поймут или как верно?
Правильный ответ: писать надо так, как поймут. А лучше — вообще не грузить читателя лишним. Как следовало изобразить боевую сцену? Автор должен был средствами текста передать азарт, молниеносность, напор. Передать динамику, ритм! Заставить читателя почувствовать себя на месте героя, чтобы читатель вздрагивал и непроизвольно дергал плечом (не важно, каким), словно это он сам уклоняется от страшного ножа! А для этого совершенно не нужны никакие описания приемов. Удар! Кровь! Замах! Кувырок! Искры из глаз! Снова удар! Включившись в ритм, все подробности читатель представит себе сам в меру своих знаний. Картинка, возникшая в читательской голове, будет в тысячу раз достовернее любых описаний, которые способен изобрести автор. Задача автора — лишь умело вызвать эту картинку. А это, между прочим, сделать куда сложнее, чем описать сухими словами происходящее: кто где стоял, кто к кому обернулся, кто во что одет, и какими красивыми лучами искрилось в тот вечер заходящее солнце.
Пополнился захватывающий детектив-сюрприз "Гений и злодейство",
ждёт раскрытия тайны мистический детектив "Убийственные фотографии".
10 комментариев
Авторизуйтесь, чтобы оставлять комментарий
ВойтиЯ люблю матчасть)) Но иногда здорово и отбалдень пописать)) По обстоятельствам, в общем)
Не могу согласится с тем, что писателю необязательно знать матчасть. А сравнивать его с оленеводом, имхо, некорректно, потому как первый "ведет" за собой народ, дарит не только "картинку", но и мысли, чему-то способен научить, второй же занимается оленями и имеет влияние только на свое окружение (эффект бабочки тут все-таки меньше, чем у писателя, хотя, конечно, все зависит от конкретной ситуации). Безусловно, жанр фантастики тяжелый тем, что многого люди не знают, однако, есть тысяча теорий, есть им доказательства или, наоборот, опровержения. Кто мешает это все изучать? Опять-таки имхо, но все это отмазки для писак, а не писателей. Выбрав направление, писатель не на все сто, а на все двести должен знать матчасть и далее передать ее читателю не как в справочнике, а легко, непринужденно, доступно. Тут как раз-таки уже требуется его мастерство! Не может? Ну значит, он так себе как автор. Ему есть чему учиться.
Вспомнилась моя подруга-автор, которая на десяток страниц расписала всё в книге про стрельбу из лука. Она всерьез была увлечена, всё прочитала, вроде бы даже научилась стрелять, и не реагировала на ненавязчивые намёки мамы (если не ошибаюсь) убрать это всё))) Ей-то было ой как интересно!
А про камыш. Вот знаете, я, допустим, камыш от рогоза отличаю и однозначно бы не написала камыш. Мне бы и в голову не пришло по-другому. Проще дать сноску (но я бы в данном случае не догадалась, что кто-то не в курсе и она нужна). И вот, даже сейчас зная данный нюанс, сделала бы какой-нибудь финт ушами, вроде обсуждения героями камыша-рогоза, где дала бы верную информацию)))
Нет, я тоже за проработку матчасти. В конце концов, посмотреть в гугле, как называется пуговица в собачьей упряжке не сложно (если, конечно, она вообще упоминания стоит). Но вот был у меня случай. Читательница указала, что современные нейрохирурги уже давненько коловоротами не пользуются. И в принципе она права, даром, что речь о фэнтези шла. Исправлять я не стала. Просто представила реакцию читателя, не знакомого с нейрохирургией. А выглядит это примерно так: идёт операция, пациенту черепушку вскрывают и врач берёт/требует подать… дрель. Наверное, у 9 из 10 разрыв шаблона бы случился. Вот и оставила коловорот. Конечно, не каждая читательница вспомнит, что это такое, но понятно же – инструмент. А дрель, даже хирургическая, даже для трепанации оно как-то не очень. Поэтому, наверное, автор статьи во многом прав.
Если писатель чего-то не знает или не понимает, но он - писатель, то он напишет об этом так, чтобы никто из читающих не понял, что писатель в предмете - полный лох. Говорю как технический писатель с гуманитарным образованием, пишущий на неродном языке и часто них_на не понимающий того, о чем пишет.
Все это можно свести к одной фразе: Правда не должна мешать хорошей истории)
Вот дурной вопрос автору статьи - чем была бы, к примеру, "Дюна", если выкинуть из нее все технические подробности - пустыню, пряности, технологию их добычи ... червей и прочее...
Еще одни шарообразные чувства в ваккуме?
Роман, может, и получился бы, но великим он точно бы не был...
О, какая древняя статья. Прямо плесенью повеяло. Даже проверил не некропост ли это. На самом деле, для многих авторов это хорошая отмазка. Никто не видел звездолетов, поэтому напишу от фонаря, скопирую просто коридоры своего офисного здания и все делов. Нет еще двигателей, способных достичь субсветовой скорости, напишу фигню про ультразвуковую скорость. На самом деле, есть множество теоретических исследований и экспериментов. И можно с ними ознакомиться. И описать. Чем больше автор об этом знает, тем больше деталей он может написать. Если ничего не знает о полете на самолете, то будет писать полную фигню. Путать штурвал и ручку управления. Взлетел, повернул. Забыть, что для самолета нужна длинная и ровная ВПП и т.д. Поэтому собственно сейчас и так популярно фэнтези, потому что там можно придумать что угодно. Но беда в том, что придумать что угодно не получается. Фантазия это цветок, который растет только на хорошо удобренной почве знаний. А если его сунул в бесплодный песок, то получится так же сухо и однотипно.
Сколька букафф - и только чтоб доказать древнюю стратигему про "плохого танцора" ))))))))))))))
Не умеешь - не берись, смысл писать о том что не понимаешь? И уж тем более - писать километровые обоснования своей импотенции.
Старая статейка. Я ее в МФ когда-то читал, давно было дело))
Удаление комментария
Вы действительно хотите удалить сообщение ?
Удалить ОтменаКомментарий будет удален безвозвратно.
Блокировка комментирования
Вы дейтсвительно хотите запретить возможность комментировать ?
Запретить Отмена