Подкаст по аудио-версии цикла "Игры разума"

Автор: Евгений Кострица / Добавлено: 29.09.17, 19:26:06

Кирилл Андреевич: Что вдохновило автора на написание Рарника?
Александр Кириллов: Что сподвигло на написание этой истории, и на что опирались в процессе написания данных книг.

Вдохновило желание показать уже основательно протоптанный жанр с необычного ракурса. Писать лучше то, что хорошо знаешь, а у меня довольно разнонаправленные и, пожалуй, противоречащие друг другу хобби: буддийская философия и компьютерные игры. Вот Рарник и появился в попытке их объединения. Я полагал, что такой необычный синтез может быть интересен кому-то еще. Кроме того, к этому моменту уже были написаны две первые книги цикла «Игр разума»: «Лабиринты» и «Жертва», которые не имеют никакого отношения к Литрпг.

А опирался… Опирался прежде всего на собственный игровой опыт и восточную философию. Я начинал читать несколько книг в жанре Литрпг, но к настоящему моменту дочитал только одну. Я тот еще читатель.

Алексей Евтеев: Нашел ли Мара того, кого искал после показанного пути?

Хм… Об этом можно узнать в «Портном» – продолжении второго Рарника. Текст в открытом доступе в моем разделе на Лит-Ере. Если читать лень и нужен спойлер, отвечу в личке.

Почему такой, мягко говоря, головокружительный поворот в конце второй книги?

Я понимаю, что такая концовка может вызвать протест. Помнится, я даже устраивал опрос на форуме, когда выложил этот финал: хотели бы читатели совершить великий подвиг: Спасти человечество и главных героев? Победили сторонники апокалипсиса. Но дело, конечно не в желании угодить большей части читателей. На мой взгляд, такая концовка естественна и логична. По-другому быть просто не могло.

Вспомним слова гимна из первой части Рарника: «Из тела богини возник этот мир. Но жадность и гнев в нем устроили пир. Планета погибла, спасения нет. Уходит под землю человечества след». Можно вспомнить финал Матрицы и несколько рестартов системы, которые ничего не решили. Конфликт возникал вновь и вновь. Ситуация повторялась. Представим, что Гулливер заснул, а пока он спал, лилипуты передрались и устроили публичный дом в его теле. Станет ли он взывать к их благоразумию или предпочтет отмотать время назад?

Люди, тени, рарники, опекуны – каждый играл свою игру на костях Защитника. «Верхи не могут, а низы не хотят» – классическая революционная ситуация. Тупик. Партия не сложилась. Но Защитник не захотел продожать игру в эти шахматы и перевернул доску, чтобы начать заново.

Кроме того, то, что для человека выглядит смертью, ужасным концом, гибелью цивилизации, для осознавшегося себя Защитника – момент просветления. В каждой книге цикла в финале всё переворачивается с ног на голову. Персонажи снимают маску, лишь для того, чтобы обнажить следующую. Маска Хану, Атмы, Сельфины – маски, маски, маски… Уродливые и прекрасные, – они намертво прилипают и становятся кожей. И этот болезненный карнавал безначален и бесконечен. Это и есть сансара. Можно сравнить и с финалом Алисы у Кэролла, когда персонажи сна превращаются в горсть сухих листьев, которые ветер бросает в лицо просыпащейся девочке.

Но что и кто под масками? Никого! Пустота, ветер! Каждая из них лишь отражение всех остальных, всего лишь иллюзия отделенности одной от другой – вот стержневая идея цикла на наиболее глубоком уровне! За рождением непременно следует смерть, а жизнь лишь движение между ними. Трагедия в уничтожении мира видится лишь потому, что страх и неуверенность мешает принять этот очевидный факт. Защитнику понадобился для этого целый Цикл. Четыре книги, четыре истории о его метаниях до того, как она наконец себя вспомнил и осознал. И забудется снова, как раз потому, что это единственный способ существования. Большой взрыв, схлопывание или тепловая смерть вселенной, снова взрыв… Конечно можно отчаянно цепляться за какое-то мгновение в таком колесе и мучительно страдать от невозможности его удержать. Но это бессмысленно и будет еще больнее. Поэтому героя и преследует это видение-кошмар с «эскалатором» из первой книги цикла. Конечно, в двух словах историю не объяснить. Поэтому и пришлось написать пять книг цикла J.

Максим Попов: Являетесь ли вы профессиональным писателем (живете на гонорары с книг) или это хобби?

Нет, конечно, я начинающий автор. Трудно назвать хобби то, на что уходит столько сил и времени. Практически все свободное время. Свои тексты я переписывал и правил много раз. Но Рарник скоро выходит в издательстве ЭСМО. Это будет моей первой книгой в бумаге. Моя писательская карьера будет зависеть от того, как она разойдется.

Как относитесь распространению своих книг в некоммерческом виде (аудио-начитка, открытые тексты для скачивания).

На данном этапе пиратские копии для меня скорее реклама. Поэтому, пока спокойно. Сейчас все мои тексты лежат в открытом доступе на Лит-ере.

Что для вас представляет большую ценность в написании: придумка сюжета, рождение новой интересной идеи или сам процесс написания, когда вы проживаете историю вместе с героями?

В первую очередь рождение хорошего сюжета и идеи. Я очень ценю в книге мысль и не читаю ничего, где, на мой взгляд, ее нет. У меня и так прекрасно получается убивать время в онлайн-играх, поэтому тратить его на пустой текст просто невыносимо.

Кто для вас из авторов пример, кого любите, на кого равняетесь? Кто сформировал ваш литературный вкус?

В первую очередь Пелевин. Восхищаюсь его талантом, глубиной и многослойностью его книг. Высший класс. А насчет литературного вкуса… кто его знает. Читать я начал в пять лет, глотал всё. К первому классу прочитал почти всего Дюма, Фенимора Купера, благо мама была учителем русского языка и литературы. К старшим классам, правда, несколько остыл к чтению.

Что для вас мотивация в написании книг (хобби, реализация, доход, запрос от читателей)?

С мотивацией история достаточно мистическая. Я не собирался писать, даже мысли такой никогда не было. У меня хороший друг давно живет в Непале, и вот как-то она порекомендовала невероятного человека, который ставит «диагноз» на расстоянии. Кто ты, что ты, и чем надо заниматься. Мы никогда не встречались, но меня словно видели насквозь. Вот так я, основательно шокированный, и узнал, что должен писать. А поскольку и со всем остальным было стопроцентное попадание, то послушался и вот пишу и не жалуюсь. Мне нравится.

Писали ли вы на заказ, на спор?

Нет, никогда. Для спора слишком энергозатратно. Это увлекательная, но очень тяжелая работа. Вычитывать, править, снова вычитывать. Того же Рарника я переписывал, пока ставил слог, раз пятнадцать. А на заказ бессмысленно. Денег, которые бы соответствовали затраченным силам это не принесет. Мне, по крайней мере.

Могли бы вы написать книгу в продолжении (или в боковой ветке), но в чужой вселенной? Не было ли такого желания, если да, то какую вселенную хотелось бы развить?

Пока такого желания нет. Хотя «никогда не говори никогда». Мне бы со своими разобраться. В цикле используется «пузырьковая модель» вселенных, что развязывает руки для альтернативных миров с теми же или другими героями. К примеру, Жертва это вбоквелл к основной линии, а Портной, своего рода, послесловие.

Степан Хижинский: Зачем вы это написали (я Рарника имею в виду).

Потому, что решил, что кому-то эта история может понравиться. Мне было интересно ее писать.

Что натолкнуло на идею писать от лица моба?

Первоначально мне понравилась идея написать взгляд с другой стороны баррикад. Как просыпается разум, словно встает солнце. Первые лучи осознанности, чистое еще не загрязненное интеллектом восприятие, когда еще нет разделения на «себя» и «других», когда непонятно что и относительно кого движется. Отмечена первая мысль, вопрос, концепция. Испытана первая боль. Мозг разгревается, интеллект набирает мощь, кролик на глазах умнеет, мысли становятся все более ясными. Мы привыкли к своему телу, к картинке, переданной органами чувств, и с трудом представляем как может восприниматься мир с нуля. Допустим, мы только что родились, но уже с полностью сформированным мозгом. Как бы мы смотрели на мир, какие вопросы задали?

К сожалению, такое начало многих отпугивало. Кричали, что это бред, автор на тяжелых наркотиках и т.п. Поэтому я внял совету своего друга Георгия Смородинского и написал первую главу уже от лица, а вернее, морды, уже поумневшего кролика. А выплывание из небытия, оформил как воспоминание и перенес во вторую. Был соблазн продолжить в том же стиле, когда моб менял бы шкуры как перчатки, но инструментария для выражения идеи было бы маловато. Ну один бой, второй, третий… Новые уловки, капканы, убийства… Однообразное повторение, а книга как бы не об этом.

В чем именно заключалась миссия Хану как Защитника и на какие действия рассчитывали демиурги?

Собственно, этому вопросу посвящена первая книга цикла «Лабиринты разума». Пересказ будет спойлером, но может написать мне, я отвечу в личке.

Можем ли мы ожидать сюжет, выходящий за пределы Сансары? Узнаем ли мы больше о внешнем мире.

Всё уже есть. В Сансаре действие просиходит только в двух Рарниках. Прелюдия и внешний мир в Лабиринтах. В Жертве и Портном альтернативные, но сюжетно связанные миры с общими событиями и персонажами. Все в открытом доступе лежит на Лит-Ере.

Тима Лукин: Геннадий и Евгений. Что же дальше? Планируете ли вы работу вместе?

Планируем, работаем. Но Геннадий у нас не резиновый, его на всех сразу не хватит.

Клим Александров: Почему именно кролик, не медведь или ежик?

Без кроликов начальная локация просто немыслима. Видимо, они встают раньше, энергично плодятся и заселяют ее даже быстрее пауков, без которых не обходится ни один гейм-дизайнер.

Как вы считаете, описали ли вы мировозрение и мироустроустройство так, как хотелось? Смогли ли вы все свои мысли и идею выложить на бумаге. Есть какие-то вещи, символы и мысли, что не смогли описать? И очень важный вопрос – верите ли вы в эту историю? Мне хочется быть уверенным и знать, что все это где-то есть…

Думаю, описал, не то чтобы, как хотелось… А скорее, как смог, пропустив через себя, через собственные фильтры, как это понял я сам. Исходник мировозрения, мироустройства и концептуальности лежит в буддийской космологии и философии, которая находит абсолютное подтверждение в последних открытиях квантовой физики. Вот это лично меня потрясает. Конечно же, все, что мне бы хотелось, втиснуть в художественную форму невозможно. И так постоянное возмущение читателей по поводу тяжелой рефлексии. И все же в каждой книге я старался сделать на чем-то больший акцент. Да, я очень люблю свои истории, иначе зачем их писать?

Что касается их реальности ... Порой мне кажется, что герои книг гораздо реальнее, чем мы сами. Потому что они говорят, действуют, страдают и любят в уме читателя, даже когда в мире уже нет их автора. Если персонажи заставляют думать, соглашаться с ними или протестовать, то создают причину и порождают следствие. А движение и есть жизнь, ибо мертвое подразумевает бездействие, неподвижность. Поэтому, я очень ценю, когда после книги есть послевкусие, легкая печаль, привязанность к героям, вместе с которыми прожил эту историю. Не прослушал в фоновом режиме, не прочитал, прыгая через абзацы, а именно прожил. А добиться такого очень нелегко. Это подразумевает глубокое погружение, а непростой концепт все же читать глазами. Его трудно воспринимать на слух. Не всегда удобно вернуться и прослушать непростой момент еще раз. Читатель теряет ход мысли, связь аргументов.

Фируз Хаитов: есть ли идеи писать другие истории в жанре ЛитРПГ?

Конечно, Прямо сейчас я пишу новую книгу. Рабочее название: «Игрок». Первые пять глав уже выложены на Лит-Ере. Аннотация: «Все цивилизации рано или поздно создают андронный коллайдер. Но не все его переживают».

Егор Захаров: Много ли вы вложили себя в ваши произведения?

Всего. Я там весь, как впрочем и любой автор, хочет он того или нет. Рогатый заяц уже существует хотя бы в силу того, что о нем подумали. Конечно, я очень старался создать цельные личности с собственной жизнью, выходящей за границы конкретной истории. Но тут мне предстоит еще многому научиться. Персонажи меняются, и все же относительно устойчивы в своих воззрениях и привычках. Как пример, сон с водоворотом во втором Рарнике. Нима – всегда проводник идей Махаяны, просветления путем развития безусловной любви и сострадания. Джай – бескомпромиссный последователь Ваджраяны, Мара – скептик и реалист.

Дмитрий Цай. В Жертве Нима был мужчиной? Это мне попалась старая версия текста или…

В первой версии Нима действительно был мужчиной. Это мой первый текст, но в цикле он второй, т.е. идет после Лабиринтов, которые писались позднее. Мне пришлось возвращаться и переделывать.

В конце Лабиринтов Ханс погиб, в Жертве он уже в новом теле, в ее конце вернулся в свое, а в Рарнике говорится, что он впал в кому на длительный период. Так вот в мир Жертвы он попал после смерти в первой книге или впадения в кому в Рарнике?

После смерти в Лабиринтах. Защитник проходит свой Цикл, и далеко не все его жизни показаны. Кроме того, в Жертве мир вообще в параллели. Там свои версии персонажей. А события Портного вообще в следующем Цикле после гибели старой Вселенной. Лучше всего об этом сказано в финале Лабиринтов и второй главе Портного. Я зачитаю отрывок:

«Но разве можно изменить то, что будет? Тем более – что уже было? Что происходит в действительности?

– Никакой «действительности» нет. События прошлого не происходили каким-то определенным образом. Вместо этого они произошли всеми возможными вариантами. Это связано с вероятностным характером вещества и энергии. Наши знания о прошлом основаны на измерениях, которые произведены в настоящем, и до тех пор, пока не найдется сторонний свидетель, мир будет парить в неопределенности. Ничто никогда не случалось, но это не мешает произойти чему угодно! Одна Атма распознала игру собственного ума и обрела просветление, вторая погибла в пещере, а третья продолжает гоняться за миражами. Но они не знают друг о друге и никогда не встретятся, чтобы обменяться впечатлениями, нарушив законы физики. Нет и внешнего наблюдателя, который смотрел бы за их приключениями. Поэтому, независимо от того, какие воспоминания мы храним, события прошлого не определены и существуют в виде спектра возможностей. Точно так же, как и с будущим. Ты можешь выбрать и проявить любое из них».

В конце Жертвы говорится, что Хан вернулся, т.е. в конце Рарника они переместились в тот мир?

Нет, там же он стал монахом при монастыре. Эта его жизнь подробно не описывалась.

Если Хану и Атма являются одним целым (творцом и защитником миров), то кто такая Мири? Посланница теней, которая хочет подчинить защитника?

Лучше всего об этом сказал Джай (то бишь лич Бшишма) в Портном: «Не стоит персонализировать столь могучие стихии и энергии». Имя лишь табличка. «Игры разума» это история не двоих, а троих. Хану, Атма (она же Фэй, Инна) и Сельфина, она же Мира и Аня. У нее свои кармические связи с тенями еще с Лабиринтов. Но в каждой книге цикла их всегда трое. Именно на этой неразрывной связи держится сюжет Портного. История этой неразлучной троицы развивается от Лабиринтов и логично завершается в «Портном», пятой книге цикла. Я хотел ее закончить именно так и никак иначе.

Чем отличается Рарник от Рарника два?

Сюжет Рарника продолжает сюжетную линию Лабиринтов: Разочарованные человечеством «опекуны» сделали ставку на создание искуственного интеллекта. «Рарники» описывают то, что произошло дальше. Но в первом Рарнике механизм и причины «феномена одушевления мобов» временно остались за кадром. Они становятся понятны только во втором. В первом мы узнали историю лорда Ханувана, появления рарников. Во втором мы узнаем, почему и откуда они появились. Так вышло, что вторая часть оказалась концептуально более тяжелой и не всем зашла. Я старался сделать каждую из них полноценной и законченной, с развязкой-перевертышем и финалом, а не обрывать посреди пути перед табличкой «продолжение следует» и обещанием всех вкусностей впереди. Цикл, а не сериал. Мне не нравится эта модная сейчас «серийность», когда книгу просто обрывают на полуслове. Без кульминации, развязки, полноценного финала и законченной истории. Хорошо, когда автору еще есть что сказать в продолжении, но чаще всего это означает, что он не смог ее достойно закончить.