Сфинксы
Игорь застрял на Ваське по самые уши.
Мосты развели.
Не успел он чуть-чуть: привычный сквозной двор оказался закрыт. Пришлось обходить, бежать через темные улицы, пахнущие сиренью, надеясь, что бутылка дешевого красного, припрятанная в рюкзаке, не расколотится, если Игорь споткнется и упадет.
Вино подогнал сменщик за ноут, который Игорь почистил.
Небо на западе отсвечивало зеленым и желтым. Белая ночь угасала лениво. Ближе к полуночи город погружался в сумерки, подсвеченные желтыми огнями фонарей, а в три утра уже начинало светлеть. Чувство времени пропадает: гуляй, да не загуляйся.
Игорь выбежал к Благовещенскому мосту, когда светофоры загорелись красным. Путь закрыт. Красная иномарка развернулась, громко просигналив от обиды. Несколько таких же неудачников, как Игорь, стояли, прислонившись к ограде набережной. Или, может, не неудачников — пришли посмотреть, как мост будет подниматься.
В другой год, наверное, людей было бы куда больше. Но не в этот - чумной.
Черная вода Невы была почти пустой. Ни привычных катеров, ни гидроскутеров, ни речных трамвайчиков с туристами. Только служебные суда. Желтые огни бликовали, отчего река казалась почти огненной.
Игорь вздохнул и пошел искать круглосуточный ларек с шавермой.
Торопиться было некуда.
Летняя жара спала, но камни рядом со сфинксами казались горячими. Пахло большой рекой, дымом и чесноком — последним от шавермы, завернутой в четыре слоя желтой бумаги и тонкий пакет. Игорь положил ее рядом, пока копался в рюкзаке в поисках штопора. Или ножа.
Но ни того, ни другого там не оказалось.
Игорь почувствовал себя дураком. Дважды дураком за один вечер.
Когда он обернулся к шаверме, рядом с ней оказалась кошка — или кот — небольшой, грациозный зверь, черный, как беззвездная ночь, с одним белым пятнышком на передней лапке. Кот обнюхивал сверток с интересом, но, словно почувствовав взгляд Игоря, невинно отошел на шаг назад и сел, грациозно обернув ноги хвостом.
Весь его вид показывал, что он здесь не при чем. Так, мимо проходил.
Игорь усмехнулся. Куска курицы было не жалко.
Кот не отказался.
— Ну вот зачем? — раздался чей-то голос.
Игорь обернулся на него, не переставая жевать. Кот, прижав уши, торопливо проглотил подачку, словно у него могли ее отобрать.
У самого начала спуска стоял дедок — невысокий, крепенький, с седой бородой, в дурачкой шапке с широкими, мятыми полями — такие иногда носили художники, которых Игорь встречал на мостах и набережных за рисованием однотипных городских пейзажей.
На плечах деда сидел еще один кот — пушистый, крупный, камышового окраса, он был похож на воротник потрепанной куртки. В сумерках эта куртка казалась грязно-желтой, как старые питерские дома.
— Зачем, говорю, балуете мне животное? — дед спустился к Игорю. Его ворчание казалось добродушным.
— Ну, так я ж не знал…
Дед отмахнулся:
— А вы чего? — сказал он коту. — Словно вас дома не кормят.
— Мяу, — сказал тот кот, который сидел у него на плече.
Когда дед опустился на гранитную ступеньку рядом с Игорем, этот второй кот спрыгнул на землю и пошел вниз, к воде, совершенно не обращая внимания ни на Игоря, ни на его шаверму, ни на то, что котам полагается испытывать к воде если не ужас, то презрение.
— Ваши? — спросил Игорь, кивнув на котов.
Словно и так было не ясно.
— Казенные, — ответил дед с напускной строгостью. — Охраняю вот.
— Котов? — удивился Игорь.
И решил про себя, что, наверное, ночной город столкнул его с сумасшедшим. Хорошо бы, чтоб безобидным.
— И котов тоже, — ответил дед и махнул рукой за спину. — И Академию. Они там по подвалам мышей ловят. Ну, госпожа Белая Лапка? — сказал он коту. — Вы довольны? Воспользовались своим обаянием, значит?
Кошка, значит.
Белая Лапка тихо мурлыкнула и тоже пошла к воде.
— А вы, молодой человек, почему не дома? — в голосе ночного сторожа снова проскользнула строгость. — На мосты опоздали?
— Опоздал, — кивнул Игорь и аккуратно свернул пакет с грязной от соуса бумагой.
Почему-то здесь, под строгим взглядом старика и двух котов — не тех, которые живые, а тех, которые из камня, — хотелось вытянуться в струночку и ни мыслью, ни делом не показать привычное раздолбайство.
— Ну, ничего, — сторож устроился поудобнее и посмотрел на воду. — Это случается. Главное — что не с пустыми руками.
Он заметил бутылку, горлышко которой торчало из рюкзака. Игорь усмехнулся:
— Да вот, — сказал он виновато. — Штопора-то нет.
В неверном ночном освещении было видно, как на лице старика расплывается хитрое и довольное выражение.
— Подумаешь, беда такая, — покачал он головой. — Штопора нет. А спросить? — он расстегнул карман на груди куртки и достал оттуда складной нож, в котором, кроме самого ножа, прятался еще и штопор.
В другом кармане оказался складной металлический стакан.
Наверное, кто-то другой на месте Игоря поступил иначе. Ушел бы, попрощавшись с сумасшедшим дедом, и потом долго бродил у Дворцового, поближе к свету. Или извинился бы, сославшись на то, что вино приготовлено в подарок. Или еще что соврал. Но то ли запахи и звуки белой ночи, все ее полутона и символы ударили в голову, то ли Игорь так не хотел тащить эту бутылку до дома, что согласился.
Вино, правда, оказалось таким себе — дешевое, кисловатое, оно пилось через желание поморщиться после каждого глотка.
Коты сидели у воды. За спиной иногда раздавался шелест шин, визгливый вой сигналок патруля — жизнь острова не останавливалась, даже когда сам остров оказывался отрезан от мира.
— Хорошо, — сказал старик и довольно вздохнул. — А вы, юноша, работаете тут, или, может, от девушки шли?
— Работаю, — ответил Игорь, наблюдая, как Белая Лапка подошла к самой кромке воды и уставилась на нее, словно высматривала что-то. — Задержался вот неудачно. А живу там, — он махнул рукой в сторону другого берега, туда, где светилось длинное, помпезное здание Зимнего. — На Мойке.
— На Мойке, значит, — сторож сидел, поглаживая бороду. — Снимаете? Приезжий, небось.
— Конечно.
— Оно и видно. Без штопора ходит. А я вот, — дед вздохнул. — Где родился — там и пригодился.
Они выпили еще. А потом еще. Игорь рассказал про свою работу, дед про свою. Имени он так и не назвал, словно не услышал вопроса, да и сам Игоря о том не спрашивал.
— Живу здесь, прямо за Академией. Днем — дома, ночью — на смену, к котам вот, — дед протянул Игорю пустой стакан. Игорю не надо было объяснять, что от него требовалось. — Проверил сигнализацию и сидишь себе. Или выходишь подышать, если тепло. Обычно людей здесь больше, конечно, ночью выйдешь — вся река в огоньках, толпы ходят, сфинксов трогают. А сейчас тишина, конечно.
Он снова вздохнул.
Игорю показалось, что с сожалением.
— А вам не нравится эта тишина?
Дед повернулся к нему, но ответил не сразу:
— Непривычно мне, сынок. Попрятались все, как крысы, и вроде надо оно, а так ночью выйдешь — и как обрушится эта тишина, словно война вокруг или вымерли все.
Игорь поежился и отхлебнул еще вина.
— В интересные времена живем, — добавил старик. — И весело, и страшно. Вон, сфинксов возьми, — он кивнул в сторону каменных статуй, возвышающихся над рекой. — стоят тут двести лет и еще двести простоят, если повезет. Все видели. И у себя на родине всякое видели. Прихожу к ним — и мне спокойнее. Чувствую себя маленьким, как песчинка.
Он замолчал.
Мимо, по реке, прошело грузное, тяжелое судно.
Коты замерли. Они сидели у воды, повернувшись к ней, две одинаковые тени.
Игорь подумал, что в Египте песка много. Пустыня же. Лежит себе этот песок, ветер его разносит, верблюды топчут, ящерицы бегают, или кто там у них, в Египте. Лежит - и ничего.
И на дне Невы — песок, а над ним — толща воды, суда проплывают, люди вот город построили и мосты раскинули. И сфинксов привезли. И сидит тут дед — сторожит их. Выгуливает по ночам, чтобы одиноко не были.
Чтобы шаверму у всяких там Игорей не аскали.
Игорь тряхнул головой, потому что в силуэтах Белой Лапки и второго, не представленного ему кота почудилось вдруг что-то такое. Древнее. Словно тени котов оказались вдруг больше, чем нужно.
Вино, видать, крепеньким было.
— Да, — сказал Игорь. — В интересные времена живем.
В бутылке осталось чуть меньше половины.
Бархатная темнота неба начинала светлеть.
Игорь достал мобильник — экранчик тускло светился, батарейка почти села. Уже перевалило за половину третьего. Еще немного — и Благовещенский опустится, на полчаса, и можно будет выбраться с острова.
— Ладно, — сказал Игорь. — Спасибо вам за компанию. Пойду я.
— Иди, иди, — сказал дед.
— А вино себе оставьте, вот, — Игорь осторожно поднялся и закинул рюкзак на плечо. — А то мне хватит.
Что-то толкнуло его в ноги. Игорь опустил взгляд — кошка с белой лапкой бодалась, ластилась, била в воздухе хвостом.
— Это она спасибо говорит, — пояснил сторож. — За курицу.
Осторожно, чтобы не упасть, потому что от выпитого вело во все стороны, Игорь наклонился и погладил Белую Лапку по теплым ушам. Кошка вытянулась и ткнулась носом в ладонь.
Когда он ушел, она подошла к бутылке и принюхалась — скривилась и презрительно дернула усами.
— Плохое вино.
— Вам, госпожа сударыня кошка, все вино плохое, что не из ваших личных виноградников, — покачал головой ее седобородый слуга. — Но это не мешает вам клянчить у бедных студентов курочку.
Белая Лапка не удостоила его ответом. Она спустилась к воде — туда, где все еще сидел господин Пятнышко. Он смотрел на другой берег — туда, где за зелеными кронами деревьев возвышалась громада Исаакиевского собора. Небо стремительно бледнело, словно время ускорило ход, стоило второму — чужому — человеку уйти отсюда. Камни остывали. Речная вода билась о них, накатывала, останавлилась у самых кошачьих лап, словно знала: это — граница, куда ей нет хода.
7 комментариев
Авторизуйтесь, чтобы оставлять комментарий
ВойтиБыла в Питере давно и однажды, но ощущение, что ещё раз побывала. Спасибо!
Была в Питере этим летом, и узнала, что на Ваську можно пробраться и не по мостам. Такие приятные ночные летние воспоминания... Спасибо за них Питеру и его людям, и Вам, что напомнили об этом
Прекрасная зврисовка, как будто увидел кусочек чей то жизни.
Красиво и атмосферно.
Приятное чтение))) спасибо!
Замурчательно)
Оксана Чайка, Еееее!
спасибо) а откуда это?
Алиса Чернышова, Просто зарисовка :)
Удаление комментария
Вы действительно хотите удалить сообщение ?
Удалить ОтменаКомментарий будет удален безвозвратно.
Блокировка комментирования
Вы дейтсвительно хотите запретить возможность комментировать ?
Запретить Отмена