Whores
"Моррис любил шлюх. Шлюхи отвечали ему взаимностью".
Весной и летом двухтысячного ночной Краснодар снимал сливки с увольняющихся ветеранов второй ДОН. Снимал жестоко, снимал нагло, снимал честно, снимал ласково. Рубил, как мог, выжимая до копейки пацанов, не желающих возвращаться домой злобными скотами, выпускающими дурь не на материнских глазах.
Марина училась на втором или третьем курсе кубанского меда, то ли института, то ли училища, черт пойми-разбери. Смешно, но одевалась она строго и выглядела подчеркнуто серьезно. Вплоть до выпрыгивания из нее. И, как любая из них, оценивающая плоть и крики в деньги, любила душещипательно и за тяжелую судьбу. Ага.
Золотисто-неродные ненастояще вьющиеся волосы, светло-лиственные глаза, улыбка от уха до уха, сгоревшее в девяносто четвертом детство, оставленное в Грозном. Упоровшись вермутом вместо своей хлюпающей и звонко шлепающей работы, зло крича про пиздливых и не верящих мудаков, шваркнула на стол паспорт. Место рождения совпадало. Остальное? У всех свои резоны врать... или нет.
Осенью, вернувшись в Крас на пару дней, ржал как конь. Ванька и Шварц сцепились летом из-за проститутки с зелеными глазами и широкой улыбкой. А Марина просто испарилась из их жизни.
Деньги, заработанные своим риском и чужой кровью, казались невообразимо легкими в двадцать. Они улетали, помахивая красными крылышками, растворяясь в искусственном дыму танцполов, сигаретном смоге от негаснувших "винстонов" и "парламентов" в краешках ртов, тонули в жидком горько-сладком пиве и ядовитой прозрачности палёной клубной водки. И липли, липли как сами по себе, к сладкому дурману голых, от шеи и до пяток, тел, еженощно выставляемых на продажу.
Проснулся, первую неделю не веря сам себе, встал, умылся, пошел гулять с чужим доберманом, прихватывая, от магаза к магазу, темные бутылки "балтики", наливаясь ею до обеда, ожидая остальных. За нас, за вас, за Кавказ, к борщу или пельменям тети Наташи.
Грустно-доброглазая Ванькина мама приходила с работы, не спорила, не ругала, не учила. Она просто забрала, сколько смогла, красно-розовых пачек, спрятав в сейфе на своей работе. Чтобы довезли домой.
- Зачем вам в столовую?
Зачем, зачем... там же котлеты! И водка ничего.
Как она обиделась, Господь ты мой Бог, как мы её задели...
- Мальчишки, ну вы чего не сказали-то?..
Не сказали. В тот вечер нашего бабла не досчиталась пара баров, а Ванькин папа благостно открывал кранчик жестяного бочонка на сколько-то там литров и подливал нам еще дедушкиной абрикосовой.
А котлеты? Выше этих золотистобоких колобков в тот вечер было только небо, только Аллах.
Следующие два дня сложились, как водится, как хотелось ещё не заснувшим псам внутри каждого. А где псы, там и суки.
Налить, выпить, опрокинуть, долить, хлопнуть, растворять, топить, пороть как не в себя и в последний раз.
Боевые деньги невесомы и скользки, текли промеж пальцев песком и неслучившимся будущим, расплываясь в потоке, хлещущем из карманов еще стриженых и худых пацанов с злыми глазами.
Кто-то хотел знакомиться с такими из нормальных женщин? Да. Получилось? Нет. Кто виноват?..
А шлюхи? Да их просто хватило вдосталь всем и каждому, кто хотел. Вот и всё.
"Моррис любил шлюх. Шлюхи отвечали ему взаимностью".
История Морриса темна и страшна, а его любовь, эта самая, сложилась из обстоятельств.
Есть за что благодарить тех молодых баб, оставшихся в прошлом. За простые вещи.
Секс без любви делает женщину спермосборником. Это гадко.
Трахаться без жадных или хотя бы отвечающих губ тупо мерзко. Как получать ордена, ни разу не скатавшись, пусть даже с инспекцией, на завалящий блокпост.
Для ознакомления с остальным - кликать тут:
Women and War
Femme fatale of market-street
Больше здесь: Осенний Блюз: about life, love, women, cats and more.
6 комментариев
Авторизуйтесь, чтобы оставлять комментарий
ВойтиЖестко до жестокости, с надрывом и на нерве, сильно и эмоционально - вот как-то так ощущается ваш очерк.
Такие вещи невероятно тяжело комментировать, потому что они вызывают шквал эмоций, которые трудно передать словами. Хотя - вы же пишете такие эмоционально сильные вещи и находите нужные слова и эпитеты. Реальная неприкрытая красивостями правда жизни тяжела для восприятия, иногда хочется зажмуриться, только бы не видеть чужой боли и неприкаянности. Вот только прятаться от жизни бесполезно. Спасибо за то что пишете о жизни во всём её многообразии.
трудно комментировать. Боль какая-то в душе саднящая после прочтения. Пробрало.
Вот это и есть сбить с ног и ещё несколько раз сверху садануть, чтобы не было возможности не только встать, но и вздохнуть. Чем дальше, тем мощнее воспринимаетесь именно как писатель и очень тонко чувствующий человек.
Сегодня не просто спасибо, а спасибище огромное!)
С добрым утром, Дмитрий Юрьевич, до встречи завтра!
Тяжело. Эмоционально. Выбита из седла накаутом. А сейчас середина рабочего дня. Других слов нет.
Про Марину ничего не поняла . Остальное поняла , и хочется себя прямо наградить за это.
Войну нельзя любить, но к ней можно привязаться, привыкнуть, драться на ней или за неё, чувствуя себя одновременно и последним подонком, и победителем, спасающим этот мир от неё, от них и от самого себя. Спасибо за то, что в ваших текстах есть и настоящие, живые эмоции, и глубинное философское начало - подъём, полёт и падение штопором.
Удаление комментария
Вы действительно хотите удалить сообщение ?
Удалить ОтменаКомментарий будет удален безвозвратно.
Блокировка комментирования
Вы дейтсвительно хотите запретить возможность комментировать ?
Запретить Отмена