• Литнет
• Литературные блоги
• Лор, ухо, носы и дежурка

Лор, ухо, носы и дежурка

Отоларинголог ребёнку СССР звучит басурмански, смахивая на злобный лай полицаев:

- Хальт, шнелль, швайне, шиссен, все дела.

А вот лор – он и в Африке лор, честное слово.

Зимой девяносто первого детский лор сделал мне прокол, леча гайморит. К носопырке прижали «кукушку» и промыли всё-превсё фурацилином. Через неделю, не предупредив и совершенно подло, прокололи ещё разок. В ход пошли прогревания, какие-то антибиотики, УВЧ и даже озокерит. Нефтяную грязь клали в компании усатых водил, дядькам гайморит давно стал родно-профессиональной болячкой. Довершили дело солюксом, адовой лампой, прогревшей до печенок и смотреть на неё приходилось чуть ли не сварщицких очках.

Через пяток лет, не совсем заслуженно и не менее подло, свернули нос. Перегородку специальными медицинскими отвёртками достали из-под правого глаза. Так себе штука.

С месяц назад неожиданно понял степень собственного взросления. Не восхитился, тупо констатируя факт, мол, всё, дальше лишь песок, полшестого и ворчанье на соседских детей.

Заболело ухо. Вечером четверга, вдруг тихонько и нудно заныло, отдавая ощущениями синяка, когда кровь приливает. Утром стало никак, не лучше, не хуже и в обед, подтверждая собственный возраст, спокойно нашёл номер регистратуры районной у себя, а не в Сети:

- Здрастьте, мне бы к лору.

- У нас только по предварительной записи, при острой боли вам в дежурную, нынче 8-ая.

- Спасибо.

Адрес 8 городской больницы нашему водителю даже не пришлось говорить, тот прекрасно знал этот лазарет и, докинув куда надо, отпуская в первое летнее пекло, грустно сказал:

- Тут одни коновалы работают, будут класть, так беги и отстреливайся хоть матюгами.

Солнце калило Самару точь-в-точь как в лютом 2010-ом, на скамейках у входа не сидело даже пары-тройки заядлых курильщиков, лист А4 указывал в сторону припарковавшейся «скорой», а буквы «Приёмный покой» говорили сами за себя. Ненавидя себя за детский страх перед врачами, приняв вид лихой и ухарский, взялся за ручку и пошёл сдаваться.

Не знаю, как там насчёт коновалов, но внутри оказалось минимум легко дышать и не душно. Модно отманикюренные девы-сёстры в разномастно-сексуальных одёжках, не скрывающих ни явно видимые стринги, ни современно-трендовые тату разряда «кольщик-наколи-мне-чё нибудь», оказались профессиональнее некуда. Блеющее стадо моих коллег-бедолаг на глазах разваливалось на отдельные кучки, занимавшие очередь у нужных кабинетов, направления и бумажки на подпись летали точно приносимые совами из Хогвартса, и опомниться не успел, как оказался десятым или двенадцатым у двери, где вела приём сама заведующая отделением. За дверью, не удивляя опытного меня, кто-то чуть глуховато и очень душераздирающе крякал. Судя по звучащему болезненному удивлению – явно поражаясь злодейским методам злодеев в медформе. Но, как выяснилось чуть позже, злодеек.

- Да что ж они там делают?

- Сколько можно ждать! Сидим тут уже час с лишним!

- Мне только спросить…

- Я инвалид, мне положено, пропустите меня немедленно.

- Чего я матерюсь, у моей мамы кость в горле, мне быстрее всех нужно!

- Почему парня на коляске увезли? И куда увезли? Зачем делать рентген, это ж нос!

Инвалид-ветеран с бородой, артистически-трагичным похрипыванием.

Бедная мама, любящая рыбу, молча смотрящая глазами в слезах.

Нервничающий юный поклонник гоп-винтаж-стайла с Металла.

Молодая мама с замотанной рукой, в домашних шлёпках и с дочкой-первоклассницей.

Две мягко-интеллигентные армянки с очень нервничающим сыном в бороде и усах.

Товарищ в футболке с нарисованными половыми членами и «Пинаю» со стрелкой к ним.

Девчушка с отросшим и сползающим маникюром.

Девчушка с только-только сделанным маникюром.

Девчушка с самостоятельно-олдскульно сделанными ногтями.

Пара, очень желающая в отпуск послезавтра и переживающая из-за, само собой, соплей.

Мало кто сидел в очереди без хлюпающих носов, ваток в ушах или воздуха через рот. Ну, нормально, заболевания обязывают. Дева с хенд-мейд красным лаком явно была профи и не дёргалась, держа в руках пачку бумажных салфеток. Все переживали, косились на парня, бегавшего взад-вперёд после наблюдения у уролога, дядьку с явным гипертоническим кризом, привезённого не иначе как с дачи, помогали предпенсионеру, катавшему крайне полную пожилую маму из кабинета в кабинет, пытались вяло ругаться, спорили и поносили бесплатную медицину. За час, пролетевший почти незаметно, через кабинет прошли двое, не считая паренька, увезённого на кресле-каталке в отделение, и первым не выдержал любитель пинать, крутить хвосты и всё такое:

- Я в платную, меня не ждите.

Армяне ушли следом, девчонка со сползшими ногтями двинулась в их кильватере, гоп почти приподнялся, заставив радостно напрячься незаметно спавшую и явно уставшую кассиршу из КБ, но тут принеслась кавалерия. Двое суровых мужчин в синем решительно зашли внутрь и дело пошло.

- Ой, - сказала смугло-приятно-кустодиевская ожидательница моря, солнца и песка, - ой, а чего они там так кричат?!

- Гайморит прокалывают, - сказал я, неожиданно для самого себя и кровожадно глянул на её мужчину, дышащего ртом и тоскливо морщащегося, - чтоб наверняка.

- Как прокалывают?

- Иглой, - сказалось мне, - сперва типа обезболят ваткой с какой-то ерепенью, потом игла, толстая такая, хоп, ладонью и она внутри, хрусть-хруп, кровь, сопли, гной и давай промывать. Но это ерунда, вот турундочки доставать потом, если напихают, вот это жесть.

Следующие пять минут крохотного бенефиса, где слушал что суровый наследник пацанов с Металла, что мама в шлёпках и её любознательная дочь, прошли увлекательно. Мадам-пляжница даже чутка бледнела, а её мужчина на глазах грустнел.

- Да ладно, - решительно подбодрил его, - этому сто лет в обед, двадцать первый век, нанотехнологии, всё ништяк.

Рентген показал ему гной в пазухе и стало ясно – это, мать его, гайморит. Настроение и предвкушение нагретого песка, винца из Фанагории и раков с лимана улетучивались. В кабинет, откуда инвалида отпустили с миром и вскрыто-промытым абсцессом горла, а маму с костью в Калинина на операцию, загоняли по двое. Хрипы с криками усиливались, накал ожидания рос не по дням, а по часам.

- Следующий, - сказала завотделением, устало поведя плечами и пропуская меня к суровым мужчинам.

Накаркал. Товарищу впрямь диагностировали гаймор и уже начали операцию, усадив того на стул. Товарищ косился на меня как инквизитор на чернокнижника и стало немного неуютно.

- Ну, что у вас? – поинтересовался суровый в бороде и блеснул специальным прибором в руке.

За пять минут выяснилось немало, хотя и не особо много. В ухе небольшая инфекция, не мочить, закладывать вот это, антибиотики… Ну, если только вдруг заболит, музыку слушать через большие наушники, а вот во втором перепонка повреждена и давно. Заросла, всё хорошо, но повреждена.

- А не помните – что было?

- Гранатомёт, - сказал я, - 73 мм, пять или семь выстрелов подряд.

- Без наушников? Кровь была?

- Без, вся шея справа.

- Ну, хорошо, что обошлось, контузия дело такое. Всего доброго.

Знаете, же это прекрасное чувство, когда выходишь от врача и всё хорошо? Да знаете, знаете.

В общем, вечер вдруг стал куда прекраснее. А в том самом КБ, где обнаружилась кассир, вдруг появилась мальвазия, и вечер стал ещё и немножко вкуснее.

И, да – к врачам всё же надо вовремя, так оно проще.

Всем добра со здоровьем.