Зарисовка: Хозяйкино дерево

Автор: Мария Гуцол / Добавлено: 24.06.19, 11:29:55

Такой вот подарок получился к Середине Лета для читавших "Осеннюю жатву". И беспощадный спойлер, если что.
Маленький текст-зарисовка, в котором цветет груша, пахнет медом и все хорошо.

Холм ведет его прочь от обжитых покоев и их непоколебимо-каменных стен, прочь от рыжего огня, потрескивающего в очагах, от эха голосов и смеха. Холм ведет его к смутно-ноябрьским рощам, охре палой листы и мареву колдовства. В мареве этом рождается гладкая кора осин, звенящий шелест листьев, далекие запахи, отголоски неслышной песни.

Холм ведет его, и Кертхана-Охотник легко позволяет ему это. Холм - его, и ворожба холма - его, его дыхание, биение его сердца, мерный ритм крови, бегущей по жилам. Пусть ведет.

Вначале каменные коридоры и факела. Потом - коридоры троп, и осенние деревьев рдеют ярче факельного огня. Потом за спиной остаются и они.

Сгущается туман, звенят колокольчики, в пелене едва видны очертания тонкого орешника, безлистого в предзимье. Охотник хмурит рыжие брови, но пробирается в тумане глубже в зачарованное сердце холма-сида.

Старую узловатую грушу Кертхана видит издали. Послушный его воле, туман утекает прочь, остается только мягкий свет раннего утра. Воздух тонко пахнет медом, груша цветет. Удивленный, Кертхана-Охотник останавливается, глядит на нее, не спеша подходить.

И не в том дело, что там, снаружи сида, ноябрь сыпет снег, словно муку из драного мешка. Под холмом случается и не такое. И спелая земляника, бывает, алеет из-под ржавой листвы, и стрелы кипрея разрывают рыхлую плоть сугробов, чтобы вырваться наружу. Таково волшебство рукотворного мира полого холма.

Но чтобы груша эта, старая, узловая, хоть раз цвела - этого Кертхана не помнит. Он сам посадил ее. Давно, множество веков назад, когда еще никто не звал его, буйного и вольного, Королем. Когда нога человека еще не ступила на берег озера, зовущегося ныне Лох-Тара.

Многие месяцы строились стены и насыпалась крыша дома. Потом сколотили столы и лавки, ложа и высокое сидение для хозяина. Сложили большой очаг в зале, принесли туда живой огонь. Выткали гобелены и покрывала, выковали запоры и решетки.

А потом он сам, Кертхана-Охотник, сел на хозяйское место и начал ворожбу.

Три дня и три ночи он плел чары, вдыхал жизнь в каменные стены, с пальцев его тек туман, в тумане этом рождались и умирали миры. Трава прорастала сквозь крышу круглого дома, и становился дом - холмом, внутри больше, чем снаружи, полный дремлющего волшебства и не рожденных пока правд.
Под конец Кертхана взял два саженца, высадил один на вершине, а второй - в глубине сида, в самом его сердце. Так научили его те, кто был мудрее. Дуб для хозяина, и груша для хозяйки, буде появится она.

Сколько веков минуло, но груша эта хозяйкина, не цвела не разу.

Кертхана глядит издали, как медленно-медленно падают на зеленую траву белые лепестки. Щурится, силится разглядеть что-то за этой светящейся дымкой. И только угадав за цветами темную фигуру, идет к груше.

Женщина сидит на нижней ветке, прижимается спиной к стволу, покачивает босыми ногами.

Дальше