* * *

3

Зима. В Сибири, на Алтае зима совсем другая, и морозы другие, по-сибирски крепкие.
В такой морозный день истопили баню, и к вечеру пошли париться.
Говорят мне - раздевайся, добежишь, не замёрзнешь, а я точно знаю, что замёрзну, я мерзлючая и боюсь идти налегке на улицу.
Иду.
В предбаннике раздеваюсь и, дрожа от холода, заскакиваю в баню, стараясь не открывать широко дверь, не выпускаю тепло.
В баньке тесновато, низкий потолок закопчён, полки сделаны основательно, по-сибирски.
И тепло.
Мы моемся, болтаем, горячая вода льётся по ногам. Я гляжу в маленькое окошечко - оно запотело, и влага капельками стекает вниз, на дощатый подоконник. В бане хорошо - в меру влажно и тепло, душисто пахнет веником. Мы сидим на высоком полке, болтаем ногами и разговариваем обо всем на свете. Я забываю, что на улице мороз, снег, Алтай, Сибирь.
Я забываю, что я далеко от дома, что я в гостях, мир сузился до старенькой баньки и крохотного, запотевшего окошка.
И тепло.
Потом я выхожу из бани, одеваясь, стою на ледяном, в инее полу, выхожу на улицу.
В глубоком ночном небе мерцают звёзды, мороз крепчает, снег скрипит под ногами. Я иду, дом близко, но я совсем не тороплюсь, вглядываюсь в горы на горизонте, в дальний хутор.
И тепло, такое тепло разливается внутри, такая благодать на душе, оказывается, бывает после баньки, в морозную звездную ночь, когда эти самые звёзды, желтые, колючие, глядят сквозь запотевшее окошечко в самую душу и так ясно, чисто делается на душе, что скрипит от чистоты все снаружи и внутри.
Мы садимся за стол, выпьем самую малость за праздник, будем разговаривать и спать ляжем за полночь.
За окном сияет яркими звёздами рождественская ночь.