12 этаж

Ты стоишь на балконе в подъезде на 12 этаже. Сегодня пасмурный декабрьский вечер, днем шел снег, а сейчас немного подмораживает. Ты смотришь в низ колодца-двора, где стоят припаркованные машины. Он еще в коридоре одевается, хозяева не хотят отпускать так быстро любимого гостя. Ты весь вечер мочала и было почему. А сейчас, те мысли, которые весь вечер мешали тебе дышать, ясно слышны.

Что они тогда сказали? Что не могли на УЗИ это раньше увидеть, что если был бы ранний срок, то погибший плод не мешал другому. Как они вообще могли твоего мальчика называть плодом, он что, яблоко? Слезы душат тебя, ты расстегиваешь куртку. Ты даже не помнишь, что было потом, только он рядом, его побелевшее лицо и постаревшее одновременно. Анализы, пробирки с кровью, УЗИ, снова анализы, озадаченные лица врачей и приговор. Твой второй мальчик должен умереть.

Ты бежишь по коридору в туалет, запираешь дверь и сползаешь на пол, рыдаешь в голос, обнимаешь живот. Там рядом с мертвым братиком пока еще живой сынишка. Слезы льются уже нескончаемым потоком, ты разговаривала с ним, и тебе казалось, что он все понимает. В дверь стучат и что-то там кричат, тебе без разницы, ты валяешься между унитазом и раковиной и воешь от горя, потому что ты все равно не можешь спасти своего ребенка.

Хлорид натрия. Два укола. Пыточная внутри тела для собственного ребенка. Ты ощущаешь, как он корчится от боли и умирает внутри тебя от непомерных мук. Окситоцин- пытка для тебя. День и ночь слились в одно. Кроме боли ты ничего не чувствуешь и ползаешь по чужой кровати, по застиранным со следами крови простыням…

В низу кто-то хлопнул дверью и прервал твои мысли, ты наклоняешься через перила, чтоб посмотреть, высота манит. Ты снимаешь сумку с плеча и ставишь на бетон пола. Бортик балкона не так высок, как тебе казалось, и ты перекидываешь одну ногу.

Перед глазами потолок, пасмурное черное осеннее утро ноября. Ты измучена, твои дети мертвы, только боль напоминает, что ты еще жива, пока. Боль нарастает и с каждой схваткой становиться все сильнее. Чьи это стоны? Твои. Размытый силуэт медсестры склоняется над тобой, что-то тебе говорит, кровавая тряпка у нее в руке. Яркий свет и ты слышишь: «Тужься!» Она смотрит на тебя и снова кричит: «Тужься!» Ты тужишься. Хватаешься руками за матрас, они соскальзывают. Ты вся в крови. Медсестра смотрит тебе между ног: «Еще тужься!» Ты собираешься с силами и тужишься и орешь, и проваливаешься в темноту.

Ты открываешь глаза и понимаешь, что одна. Тошнит и сильная слабость, ты не можешь поднять и руки. Потом приходит врач, она что-то говорит о кровотечении, об отправке чего-то там на анализы. Тебе пусто, ты закрываешь глаза…

И сейчас тебе пусто. Невыносимая пустота сковывает сердце. Ты переносишь еще одну ногу через перила. Ты хочешь избавиться от этой пустоты. Ты не смотришь вниз, ты смотришь вверх, туда, где в черном небе звезды.

Он хватает тебя за шею и переваливает через перила, ноги больно ударяются об пол. Он прижимает тебя к себе до хруста костей, тебе тяжело дышать. Он кричит на тебя, отталкивает, бьет по лицу, трясет тебя и снова обнимает, пряча свое лицо в твоих поседевших волосах. Он бормочет, что любит тебя и умрет, если тебя не будет. Он не скрывает своих слез и своего страха потерять тебя. Он просит простить его, что тогда, он выломал ту дверь в туалет, что тогда он собирал вещи в роддом, что тогда он двое суток под окном слушал твои стоны и рвался в палату к тебе, чтоб быть рядом. Он умоляет простить его за все. Ты поднимаешь руку и гладишь его по голове.