4

1.1

Фоксфилд. Июль 1988 г.

- Джим, если ты не подойдешь, тебе точно не поздоровится! – Розовощекий пухлый коротышка пискляво срывал голос, пытаясь докричаться до подпирающего стену с сигаретой в зубах парня. – Или тебе не нужны чертовы деньги?

Тот повернул голову и, немного спустив солнечные очки на нос, исподлобья глянул в сторону кричащего мужчины. Как же он его ненавидел, передать было невозможно. Мало того, что босс он отвратный, так еще и набивается ему в отчимы. Джим часто представлял, как счастлив он будет в тот день, когда сможет без зазрения совести поколотить этого несносного поросенка. Но этот день всё не наступал, Джим по-прежнему работал на побегушках в конторе «Мэйсон Финанс», а его заработка едва хватало на жизнь.

- Иду, босс. – промямлил он, щелчком отправив дымящийся окурок в сторону лужайки, служившей ему пепельницей. Судя по количеству окурков, из-под которых не видно было землю – использовалась она в этом качестве очень давно.

- Пошевеливайся, давай! Думаешь, если бы я в твоем возрасте двигался, как дохлая кляча, я бы смог добиться того, что имею сейчас?

- Нет, сэр. – обреченный голос Джима не выдал кипевшего в нем ехидства. Не больно-то и хотелось ему добиться через пару десятков лет ожирения с букетом сопутствующих болезней, пятилетнего «Бьюика» и двухэтажного дома на окраине Фоксфилда. Но именно последними двумя пунктами так гордился босс Джима – Теодор Мэйсон.

Потный и неприятно пахнущий от жары Теодор зашел в свой офис и остановился около кондиционера, пытаясь продышаться. Несколько шагов дались Теодору с трудом, за лишние движения он проклинал этого лентяя Джима, которого вечно не дозовешься. Он давно был бы уже уволен, если бы не его мать, с которой у Теодора был роман.

Немного отдышавшись, Теодор подошел ближе к своему столу и взял с него большой конверт формата А4. Повернувшись с ним в руках, посмотрел в свое отражение в очках стоящего сзади Джима, вздохнул и протянул конверт парню.

- На Ривер-Авеню новые жильцы в бывшем доме Уиллисов. Ты доставишь им это предложение, моя визитка на конверте. – Теодор ткнул толстым пальцем, напоминающим сардельку, в прикрепленный к конверту белый картонный прямоугольник. Он подался немного вперед и вверх, подпирая парня. – И не вздумай выкидывать никаких фокусов, иначе твоя задница быстро окажется на улице. Понял меня, Джимми?

- Да, сэр. – Джим ненавидел эту форму своего имени. Он считал, что это скорее имя для какого-то темнокожего парня из трущоб большого города, приторговывающего наркотой. Не сказать, что Джим был расист, в школе с ним учились и темнокожие в том числе, но близкой дружбы он с ними не водил.

Выйдя на улицу, Джим погрузился в плотную, осязаемую каждым сантиметром кожи, жару. Но, даже запах раскаленного асфальта и пыли не мог перебить въевшуюся в ноздри вонь от толстяка. Теперь будет выветриваться весь остаток дня. Парень брезгливо поморщился и вытащил из заднего кармана джинсов сплющенную бейсболку красного цвета. «М.Ф.» - чуть облезлыми золотистыми буквами был украшен её перед. Распрямил, натянул на голову, раз так положено – пусть Теодор видит. Как поступить – поехать на машине или пойти пешком? В такую жару его древний рыдван запросто мог превратиться в настоящую духовку и запечь Джима как индейку на День Благодарения. А пешком пойти – точно будет солнечный удар.

Решив всё-таки ехать на машине, Джим добрел до стоянки, где под палящим солнцем стоял его видавший виды «Датсан». На всякий случай пнув переднее колесо, он уселся в раскаленный салон, и, с трудом открыв окно, закурил. Работа на побегушках ему не нравилась, но другой не было. Куда-то в большой город ехать Джим не хотел, хотя Лиза настойчиво звала его – работа официанткой в забегаловке её не устраивала. Из-за этого они периодически ссорились, каждому хотелось комфорта, но каждый видел его по-своему. Одолеваемый этими мыслями, он завел машину и подъехал к выезду со стоянки, пропуская попутку.

Что это была за машина! Ярко-красный «Мустанг» с откидным верхом издавал рычание как лев, показывающий всем, кто хозяин в саванне. Лицо водителя показалось Джиму очень знакомым. Это был Томми Уиллис, единственный сын недавно уехавшей четы, в чей дом сейчас и направлялся Джим. С Томми они были знакомы по школе, тот учился на класс младше Джима, сильно не выделялся, но, как и Джим – очень любил плавание. Они вместе ходили на занятия в бассейн.

Джим вырулил со стоянки и, воодушевленный предстоящей встречей со старым другом, вдавил педаль в пол. Старый японец закряхтел, потом загудел, набирая обороты, и, успевший отъехать больше, чем на квартал, «Мустанг» начал приближаться. Приближаясь, Джим несколько раз нажал на клаксон и замахал рукой с сигаретой из открытого окна. На «Мустанге» заморгал правый поворотник, и машина начала снижать скорость, прижимаясь к обочине. Судя по улыбке – Томми тоже узнал своего старого напарника по водной дорожке. Джим, в свою очередь, притормаживал вслед за ним.

- Твою ж за ногу, Томми! – радостно воскликнул Джим, выпустив из объятий старого приятеля. Тот улыбался во все тридцать два белоснежных идеально ровных зуба и поправлял пиджак в мелкую клетку. – Ты где урвал такую тачку? Да и костюмчик на тебе – что надо! Если бы я не знал тебя, я бы сказал, что ты босс мафии в Чикаго, ни больше, ни меньше.

- Брось, приятель, я всего лишь один раз поймал удачу за хвост, и теперь пожинаю плоды. А ты совсем не изменился, всё в такой же отличной форме. – Джим приосанился, выровнял спину, а Томми похлопал его по плечу. – Ты где работаешь?