8 дней до моей смерти

8 дней до моей смерти

День первый.
... С два месяца назад мне поставили опухоль и рак лёгких. Но до сегодняшнего вечера  болезнь не давала о себе знать...
Сначала появилось чувство наполненности и тяжести в дыхательных путях. Потом стало нечем дышать.
-Мама, ...мам!- пыталась прокричать я, но выходил только громкий шепот. 
Тогда  из оставшихся сил я приподнялась на кровати и опрокинула с тумбочки любимую вазу с цветами. По дому эхом  пронеслось громкое дзынь, осколки фарфоровой вазы  разлетелись в разные стороны, мутная вода впиталась в чистый и белый ковёр. За вазой полетели электронные часы, показывающие восемь ноль семь утра. Они отсчитали время до восьми ноль восьми и ударились об пол уголком корпуса, от чего по табло пошла трещина наискосок. Через несколько секунд мама с папой были уже в моей комнате. 
Мама, подходя, наступила на красивые розы, упавшие на пол вместе с вазой. Живые до этого цветы так быстро лишились жизни, став мертвыми. Это было последнее, что я видела...
Я потеряла сознание и смогла чётко ощутить масштабы заболевания: вода полностью заполнила лёгкие, они были на грани разрыва от такого количества жидкости, но держались. Мои лёгкие хотели дальше дышать и нести для меня жизнь... Я хотела жить.
... Первым, что я увидела, когда открыла глаза,  был белый потолок. А первыми мыслями: " я попала в рай". 
-Что ж. Рай, так рай,- одними губами проговорила я.
Но немного погодя ко мне вернулся слух и в голову ворвалось противное пищание приборов. 
Жутко хотелось спать, но спать не хотело меня. 
"Что ж, юмор тут. Значит, шанс есть"
Интерес взял своё и я начала осознанно осматривать комнату, оторвав взгляд от потолка, на который  до сих пор смотрела: белый потолок и серые стены...
"На комнату из рая мало похоже"
... Слева коричневая тумбочка с общей фотографией семьи в красной рамке...
"Как они там без меня?" 
...В правую руку воткнут катетер...
"Ожидаемо". Ведь я знаю, что такое рак. После обследования, на котором обнаружили смертельное заболевание,  проштудировала массу книг по медицине, лишь бы разобраться, что меня ждёт. Как итог: в лучшем случае год, в худшем- месяц.
Далее. Противно пищащий прибор, показывающий давление и сердцебиение. От него проводки протянуты к моей груди. В носу- трубка, тянущаяся от прибора, чем-то похожего на тепловой двигатель, я все никак не могу запомнить его название. Знаю точно- помогает дышать, по средствам искусственной подачи кислорода. 
Напротив кровати над окном круглые часы. Время: двадцать три часа и три минуты. 
" Ого, ничего себе, - удивилась я,- ну я и спать"
Через пару минут зашла медсестра и записала показания приборов. 
-Как себя чувствуешь?
Язык меня не слушался, оставалось только кивать "да". Надеюсь, что она поймёт. 
Медсестра щелкнула ручкой и снова что-то записала. 
-Что-нибудь болит?
" Нет".
Снова пишет.
-Хорошо. Если что нажимай эту кнопку.
Алина, так было написано на бейдже, обошла кровать и указала на красную кнопку на тумбочке. 
"Почему я её раньше не заметила?" 
"Потому, что она тебя не интересовала"- отозвался внутренний голос.
Медсестра Алина ушла, а мне жутко захотелось спать. Чем я, собственно, и занялась.

День второй.
Солнечные лучики бродили по моему лицу. Организм упрямо не хотел просыпаться. Сквозь дрему я услышала разговор:
-Сколько ей жить осталось, доктор?- шёпотом спросила мама.
-Около семи дней,- так же шёпотом ответил  мужской незнакомый голос. 
Последним, что я услышала была мамина истерика и реплика отца:
-Милая, все будет хорошо. 
До самого вечера мой организм боролся с раком и опохулью. Но вечером...
Я широко открыла глаза, потому что резко стало нечем дышать. Мозг напомнил про красную кнопку.
" Спасибо, очень во время"- было дружным  ответом со стороны лёгких.
Оставшиеся сили я потратила, чтобы хотя бы до неё дотянуться, но успела  ещё как-то нажать. 
Больше ничего не помню.

День третий. 
С самого утра хочется кушать. 
-А когда кормить будут?- ошарашила я вошедшую медсестру. 
" Привет, наглость"- радостно пропел внутренний голос наглости, в ответ отвесившей шутливый поклон. 
Мы смотрели друг на друга несколько секунд. Я полусидела на кровати, да, благодаря моему упорству и отчасти позе, в которой было неудобно лежать, получилось немного приподняться на подушку. А она стояла и принимала к себе блокнот.
-Сейчас,- наконец выдала Алина  и вылетела в коридор. 
На завтрак подали пюре из тыквы.
На обед овсянку...
А ужин я благополучно проспала. 
В этот день все было прекрасно, даже ненавистное пюре из тыквы было очень вкусным. 

День четвёртый.
Завтракать не хотелось. Так же, как и обедать. 
На этот раз вода заполнила лёгкие, когда я попыталась встать. Ещё не разу в жизни я не чувствовала себя так беспомощно. У меня были какие-то доли секунды, чтобы перекинуться через кровать и нажать кнопку помощи. Какие чудом это получилось, я не могу даже представить. 
Бессознательное тело сползло на холодной пол... 
-Только не засыпай,- пробормотала я. 
Больше ничего не помню.

День пятый.
На этот раз вода заполнила легкие с самого утра, когда Алина приходила записывать показания приборов. 
Я чувствовала, как легкие наполняются и растягиваются, сердце билось быстрее, чем в обычный приступ. 
Я помню все обрывками:
... Вот какой- то незнакомый мужчина в халате перекладывает моё тело на каталку. Он что- то говорит, но я не слышу что, потому что не слышу ничего кроме тишины. Да, именно тишины. Такой звук образовывается звенящий.
... Уже везут по коридору. Перед глазами мелькают самые обычные белые подвисные потолки. Алина держит на моём лице маску от нибулайзера. 
... Завозать в полностью белый кабинет. Больше ничего не помню.

День шестой.
Заходил сам доктор, тот самый мужчина, что разговаривал с мамой и перекладывал моё больное тело, отключил противно пищащий прибор, измеряющий давление и сердцебиение, а громоздкий, помогающий дышать, заменил на более меньший в рюкзаке. Алина говорит, что все хорошо, но смотрит очень грустно.
... Ещё никогда я не ощущала себя в более безвыходном положении, когда все говорят, что все хорошо, а ты чувствуешь, что очень быстро умираешь. 
Мне осталось два дня от силы. На большее лёгких не хватит. 

День седьмой
-Как ты себя чувствуешь?- с самого утра Алина начала задавать вопросы. Она улыбалась.
-Спасибо, уже лучше,- ответила я, потерая глаза. 
Сегодня у меня день рождения. По маминым словам, я появилась на свет в восемь ноль восемь утра, восьмого июля две тысячи первого года. 
На тумбочке постелена тряпичная салфеточка, а сверху неё стоят розы в вазе. Рядышком- коробочка с бантиком. 
-Заходили твои родители, когда ты спала,- нарушила тишину медсестра,- доктор разрешил им побыть недолго. Они ушли пару часов назад...
Сегодня мне разрешили выйти на улицу. Радость танцевала глубоко внутри, словно маленькая девочка. А совесть решила вспомнить все, что было... 
... Вот мне пять и мы с папой в лесу, где нашли ёжика. С тех пор в нашем доме живёт ёжик, громко топающий по ночам и обожающий мармеладные конфетки. 
... Вот мне десять и мы с мамой ухаживаем за цветочной клумбой. Мы сначала пропалывали, а потом поливали наши совместно любимые розы. Папа тогда назвал нас своими любимыми хрюшками. 
...Шестнадцать. Арсений начал за мной ухаживать... Потом мы стали парой... Первый поцелуй. Но он исчез, после того обследования. Но это был самые счастливые восемь месяцев...
Вспоминала я, сидя на лавке в больничном сквере. Память постаралась на славу и выдала самые счастливые моменты. Я больше была не в силах сдерживать слёзы.
Никогда ещё до этого мне не было так грустно. Грустно от того, что моя семья лишится своей частички, от того, что все, что я задумала в раз рухнет, от того, что... 
Все в этом мире закономерно и любая жизнь должна закончиться смертью...

День восьмой.
Утром меня одолел приступ...
Ослабевшая рука протянулась к кнопке помощи, но достала лишь край салфетки на тумбочке... 
У меня, наверно, дежавю?...
Ваза с цветами снова летит вниз...
Время восемь ноль семь. Часы отсчитали до восьми ноль восьми и остановились...но лишь только для меня. Звука бьющейся вазы я уже не услышала. 
...Я умерла девятого июля две тысячи восемнадцатого года, в восемь ноль восемь, прожив семнадцать лет и ровно один день...
Во всех датах есть восьмерка. Что ж...
...Это моя бесконечность.