90 дней в плену

От сумы и от тюрьмы не зарекайся

Да, собственно, никто и не зарекался. Вот только произошло все как всегда –  неожиданно. Вообще, я для себя сделала вывод, что все самые важные события в жизни человека происходят неожиданно, даже если к ним готовиться заранее. Рождается и умирает человек тоже неожиданно для самого себя.

Никогда нельзя наверняка знать, что два любящих человека именно в этот день и этот час соединятся, что  приведет к рождению нового человечка. У  одних это происходит нежданно-негаданно, в порыве страсти, без ожидания таких далеко идущих  последствий, и это может стать как  приятной, так и совсем неприятной неожиданностью. Другие долго работают над этим процессом, прилагают все усилия, бегают по врачам, проходят немыслимые курсы лечения, отчаиваются, надеются, потом опять отчаиваются, а потом все же вдруг и у них получается.

Поступление, женитьба, поиск работы – все это тоже чаще всего происходит  неожиданно, кто-то надеялся поступить в престижный вуз и неожиданно провалился, а кто-то наоборот был уверен, что с красным дипломом ему открыты двери в самых престижных компаниях, и тут неожиданно эти двери закрываются, потому что только красного диплома недостаточно. Кто-то не планировал обзаводиться семьей, но последствия бурной страстной ночи вносят коррективы в планы, и неожиданно приходится брать на себя ответственность и за того, еще не появившегося  парня. А кто-то все ждет  и ждет, что это вот-вот произойдет, ведь все к этому идет, но никак не доходит до свадьбы.

Но вот смерть – она всегда неожиданная, ее никто не ждет, людям даже не приходит в голову, что это может  произойти сейчас и с ними. С кем-то другим – да, но не с ним, ведь он будет жить долго и счастливо. И я уверена, что практически все люди думают, что они будут жить всегда, и не умрут никогда. Смерть может быть ожидаема родными и близкими, если человек долго и сильно болеет, но сам человек, даже находясь на смертном одре, думает о том, что еще не все потеряно. На войне же, даже когда рядом рвутся снаряды, стреляют и погибают люди, для себя смерти никто не ждет. Но, не будем говорить о грустном. У меня, слава Богу, все живы и здоровы, а вот неожиданные события в том 2014 году со мной действительно произошли.

Эту книгу я начала  писать 5 августа 2014 года, уже находясь в заключении. А началось все 2 числа в субботу, когда мы с моим 17-летним сыном Данилом таки решили покинуть Донецк. Хотя бы ненадолго Просто оставаться в осажденном городе дальше было крайне опасно. Согласовав с руководством вопрос об отпуске на две недели не только для себя, но и для всей редакции «Муниципальной газеты», где я работала главным редактором, мы стали собирать вещи. Договорились с приятелем моего друга Володей, что он, как водитель, нас с сыном вывезет в Крым, ведь дорога дальняя, все может быть. Выехали благополучно около 13.00 из Донецка. На блокпостах ДНР даже не останавливали, увидев в машине женщину и несовершеннолетнего парня. Они уже привыкли, что в последние дни количество дончан, покидающих город резко увеличилось.

А вот на блок-посту нацгвардии боец внимательно изучил документы водителя, документы на автомобиль и мои данные тоже. Но я как-то не предала этому особого значения, а напрасно. Просто настроение было  отличное. Даже предстоящая многочасовая очередь на таможне в Чонгаре не пугала. По дороге в Волновахе заправились горючкой – полный бак, прикупили воды, сухого печенья, на случай долгого  ожидания. Погода хорошая, машина с «кондёром», можно не опасаться пробки на переходе.

Наивно полагая, что самые серьезные препятствия позади, я стала звонить знакомым и близким людям, сообщая, что все в порядке, мы выбрались из Донецка. Последний звонок был дочери Полине, которая буквально неделю назад переехала в Киев, в связи с тем, что главный офис её фирмы перебрался туда. «Полина, давай я тебе немного позже перезвоню. Нас остановили на блок-посту ГАИ, неудобно говорить», – это было около 15.50, возле Мангуша.

И тут началось. Сначала гаишники просто попросили  документы  водителя,  потом на машину, «а то таких автомобилей много в угоне…», затем уже потребовали открыть багажник. И вот, когда мы все вышли из машины, набежало человек восемь-десять в гражданском, водителя поставили с одной  стороны авто с поднятыми руками, меня и сына отодвинули от салона, быстро залезли в машину, забрали телефоны и стали осматривать личные вещи и документы в сумке и бардачке. В общем, захват проходил в лучших традициях «маски-шоу».

Проезжающие мимо нас люди с любопытством глазели на это зрелище, открыв окна своих авто. Очень хотелось крикнуть  им: «Хелп!», но было понятно, что все это бесполезно, – даже если проезжающие мимо нас люди и услышат мой крик о помощи, то по их испуганным лицам можно было понять, что никуда сообщать об увиденном они не станут.

На вопрос: «Что происходит, в чем дело и, собственно, вы кто?» – один из группы захвата – довольно крепкий мужчина средних лет с бульдожьим лицом хлопнул перед моими глазами корочкой СБУ, сказав, что все хорошо, надо просто проехать с ними. При этом ребята быстро забрали ключи зажигания моего «фольца». Ехать нам троим предложили в разных машинах.  Данил тут же заявил, что поедет только с матерью. Разрешили, и он вместе со мной сел в наше авто. Я сидела впереди на пассажирском сиденье, за рулем был сотрудник СБУ, сына на заднем пассажирском сиденье с двух сторон зажали два крепких амбала, как будто он смог бы от них убежать. Отъехав от поста ГАИ, машина направилась в сторону Мариуполя. Ехали молча, никто не объяснял куда и зачем нас везут, хотя я уже тогда понимала, что для простого формального разговора таким образом не приглашают.

Примерно через полчаса приехали в аэропорт Мариуполя. Заехали на территорию через несколько блок-постов на которых были ограждения не только из мешков с песком, но и противотанковые ежи с колючей проволокой. На постах стояли вооруженные люди в масках и пропустили нас только после того, как наши охранники предъявили свои «ксивы». В принципе, для жителей Донецка бойцы в камуфляже давно не в диковинку. Но! Эти были по-особенному агрессивны.