90 секунд

90 секунд

Человек, оказавшийся в открытом космосе, умрет вовсе не от переохлаждения. Даже наоборот, температура резко повысится – тело какое-то время будет вырабатывать энергию, но передача ее в окружающую среду окажется затруднена – в вакууме распространяется только излучение. Радиация оставит на незащищенной коже сильные ожоги. Падение давления будет относительно невелико – одна атмосфера, - но достаточно, чтобы привести к разрыву легких, если в них оказался воздух. Практически мгновенно испарится вода со слизистых ротовой и носовой полости, а также роговицы глаза. Это приведет не только к высыханию поверхностей, но и их мгновенному охлаждению до абсолютного нуля. Через некоторое время закипит вода и в мягких тканях, образуются многочисленные микротравмы. Следующая по очереди – кровь. Закипание азота в крови приведет к тромбообразованию. Очень быстро даст о себе знать бескислородная среда. Эффект от недостатка кислорода усилится обратной диффузией газов из крови в альвеолы легких.  Наиболее чувствителен к гипоксии мозг. Потеря сознания произойдет уже через 10 секунд. Когда кровь свернется, остановится сердце. До окончательной смерти – 90 секунд.

Из учебника по патологической физиологии

***

Из открытого настежь люка выпорхнуло облачко пара – а вслед за ним корчащаяся в судорогах человеческая фигура без скафандра. Отдыхавшая неподалеку Смерть открыла глаза, зевнула, щелкнула по клюву спящую на плече ворону и неспешно полетела к месту катастрофы.

- Тут главное не торопиться, - наставительно объясняла она вороне по пути, - никуда он от нас не денется, а первые 10 секунд к нему можно даже не подходить – будет кочевряжиться, бороться за жизнь, а на тебя даже внимания не обратит, хоть ты вокруг него хороводы води!

***

Все закончилось очень быстро. Боль резко отступила, тело стало совершенно неощутимым, и внутри разлилось приятное спокойствие. Стало как-то все равно. Это пугало. Андрей огляделся, но ничего примечательного вокруг не обнаружил. Только поблизости болталась какая-то костлявая старуха в необычном для ее возраста джинсовом прикиде. Стоп. Старуха. Без скафандра?

- Ну, что, Дрюня, допрыгался? – жизнерадостно приветствовала его Смерть своей дежурной фразой.

Ожидаемой истерики не последовало. Новопреставленный поднял глаза и в упор посмотрел на старуху.

- Вот уважаю таких людей! – воскликнула Смерть, - ни паники, ни бесполезных криков. Спокойненько посидим, поговорим по душам! Осталось-то немного… - прямо из вакуума перед старухой материализовались часы непонятной конструкции: большие, серебристые под металл, атомные с цифровым экраном и таймером. Деревянный маятник и кукушка смотрелись на этом технологическом чуде, мягко говоря, странно, - 80 секунд.

- Секунд… до чего?

- До меня! – хихикнула Смерть, - до клинической.

- Так надо быстрее… - взгляд Андрея заметался в поисках контура корабля, а руки зашарили по карманам.

- Не торопись! – прикрикнула на него Смерть, - отторопился уже! Все. Вон твоя шкура!

Андрей повернулся и действительно увидел себя любимого. Тело посинело и вообще выглядело неважно. Он бросился к нему, ориентируясь, повертел головой и принялся толкать себя к кораблю.

- Быстрее надо, быстрее… - бормотал себе под нос инженер.

- Идиот, - поделилась с вороной своими соображениями Смерть.

- Эй, может, поможешь? – крикнул космонавт.

- Что?! Это ты мне? – Смерть от возмущения даже подпрыгнула, - мальчик, ты тупой совсем? Я – Смерть! Я – призрак, летящий на крыльях ночи. Я забираю людей из жизни, а не спасаю, понимаешь?

- Хватит болтать! Времени нет!

- Хм… Времени действительно нет. – Согласилась Смерть. – Только не в этом смысле. И бросай уже свои бренные останки! Мальчик, ты понимаешь, что мы в другом измерении! Здесь все символично, все относительно! Мы можем болтать целый час, а пройдет всего пара секунд! Здесь, так сказать, время измеряется шагами. До смерти 70 секунд. До меня. 70. Шагов. Ну, давай, подойди ко мне, и закончим это бесполезное занятие, мы уже порядком друг другу надоели! Эй, ты куда?! А ну стой, несчастный!

Смерть пустилась вдогонку за удирающим во все лопатки космонавтом, на бегу матерясь по латыни.

- Идиот! Инженер недоделанный! – она, наконец, догнала беглеца и схватила его за шиворот, - ты что, правда думаешь, что время – это координата, вдоль которой можно сбежать?

Андрей судорожно кивнул.

- Ох, уж мне эти инженеры! – старуха, наконец, отпустила свою жертву и театрально воздела руки, - разве вы не понимаете, что время – это не просто интервал и не какая-то там субстанция, это гораздо больше! Ньютон сказал, что время – это абсолютная длительность. Эйнштейн – что оно относительно и связано с пространством, материей и энергией, а с точки зрения квантовой механики – вообще, фиг знает, что! Про философию я уже молчу! А все почему такие разногласия? Да потому что разным явлениям даются одинаковые названия! – смерть эффектно взмахнула косой, заставив космонавта шарахнуться в сторону, а ворону – свалиться с плеча, - а вот, например, как объяснить, почему время на свидании летит незаметно, а на сковородке, да горячей – растягивается на часы? А все потому, что связано с сознанием, а сознание – это психология, а психологию мы не учили, да, Дрюня?

Андрей отрицательно покачал головой.

- Вот! А ведь, по сути, время неотделимо от сознания! Это, так сказать, tempus verum – истинное время! И, таким образом, мы можем объединить distentio animi и априорную форму созерцания явлений…

Смерть говорила долго, с чувством, искусно объединяя понятия из психологии и физики, умело оперируя математическими приемами, выстраивая четкую теорию, за которую любой физик, да и психолог, душу бы продал. Она говорила до тех пор, пока не заметила на себе маниакально-пристальный взгляд инженера.