А Элберет Гилтониэль...

А Элберет Гилтониэль...

Очередная крупная рыбина плюхнулась в подставленное ведерко. Вполне обычная картина для Оргриммара: сутулый охотник-Отрекшийся сидел на мостике, отложив арбалет в сторону, и удил рыбу. Сегодня везло — часть можно съесть самому и поделиться с питомцем, часть приготовить и продать трактирщику: готовил он неплохо, кого угощал, все оставались довольны.
      Но было и кое-что необычное: охотник пел, и голос его звучал почти по-человечески, он не хрипел, не шепелявил, как другая нежить, челюсти, голосовые связки и лёгкие которой почти уже сгнили. Причем язык, на котором охотник пел, не был похож ни на одно из наречий Азерота.

***

A Elbereth Gilthoniel,
silivren penna miriel
o menel aglar elenath!
Na-chaered palan-diriel

***

      Постепенно около маленького мостика собралась порядочная толпа — незнакомая песня и язык привлекали любопытных. Как и сам факт того, что поёт Отрекшийся — обычно они всегда были мрачны и печальны, от них не то что песню, пару слов подряд порой невозможно было услышать. Заслушался старый тролль-шаман, выронив на землю яркую связку амулетов, мечтательно прикрыла глаза молоденькая гоблинша в заляпанном машинным маслом рабочем комбинезоне, замедлил на миг шаг и неумело улыбнулся суровый корʼкронский воин, а надменный эльф крови с извечным магическим посохом за спиной долго прислушивался, а потом подошёл совсем близко. А охотник продолжал петь:

***

o galadhremmin ennorath,
Fanuilos, le linnathon
ve linde le ca Valimar
nef aear, si nef aearon!

***

      — На каком языке ты это пел? — вдруг тихо спросил эльф. — Похоже на талассийский, но это совсем не он, это лишь похоже.
      — Это вообще не язык Азерота, — спокойно ответил немёртвый. — Ты ведь знаешь, что Азерот — просто мир игры, созданной воображением людей из другого мира. И у каждого из нас есть владельцы, даже если мы о том и не догадываемся.
      — Владельцы? Ты думай, что говоришь, нежить, — неприятная улыбка скользнула по лицу эльфа, а камень на конце его посоха засветился холодным синим сиянием, не предвещавшим ничего хорошего.
      — Он правильно всё сказал, — протянул вдруг задумчиво старый шаман, подбирая свои амулеты. — Некоторые из людей, поселив нас здесь, совсем скоро о нас забывают, пресыщаются, не навещая нас подолгу: неделями, месяцами, годами. Ему, — последовал короткий кивок в сторону охотника, — повезло больше, он выглядит почти живым и поёт.
      Эльф презрительно хмыкнул и пожав плечами, ушёл по своим делам.
      Шаман же остался рядом с немёртвым: любопытен старик был без меры, но с другой стороны именно это качество делало его едва ли не лучшим шаманом Оргриммара: там, где другие опускали руки и сдавались, он умудрялся и древние тексты переводить, и рецепты утерянных зелий восстанавливать, и больных спасать, в том числе и тех, на кого прочие целители и маги уже рукой махнули. Вот и решил поговорить подольше с необычным Отрёкшимся.
      — Кто тебя научил этому наречию? — спросил он.
      — Моя владелица. Человечка, — охотник пожал плечами и снова забросил удочку.
      Шаман в удивлении приоткрыл рот — слово было оскорбительное, и даже несмотря на вражду Орды и Альянса, представители других рас почти его не употребляли, говоря о человеческих женщинах.
      — Она ничего против такого названия не имела, — охотник понял причину удивления.
      — Но как она умудрилась попасть в Азерот?
      — Она и сама толком не знает, как. Появилась у той таверны, где я живу, на аллее Мудрости, — нежить даже удочку отложил в сторону, вспоминая. — Я как раз пришёл лишнее продать, а то места в сумках почти не было. И заметил. Чуть не пристрелил сначала, решил, лазутчица Альянса. Но она… слишком отличалась. Не та одежда, не те манеры. Брюки на ней были странные, обувь. Оказывается в их мире такое носят, и наш мир — всего лишь развлечение для них. Охотник тяжело вздохнул и поёжился. — Живёшь вот так, а оказывается, что ты просто игрушка для кого-то. Скуку развеять! — он в сердцах стукнул по мостику кулаком.
      — Не кипятись, — мягко и необидно одёрнул его старый тролль. — Дальше что было?
      — Когда я понял, что с ума ещё не сошел, она не врёт, и она действительно какая-то другая, — отвёл в таверну, накормил, расспросил. Она действительно мной играет и даже ко мне привязана. Оказывается, в их мире нет магии, только техника, ну, вроде как у гоблинов или гномов, только совершеннее, вот они и выдумывают себе вымышленные миры, где она есть, и есть другие расы, помимо людей. Так и Азерот придумали — потому что в очередной раз хотелось чуда. Эта песня — на языке одного из их вымышленных миров — Средиземья. Вот она меня и научила, пока здесь жила.
      — И долго?
      — Да с неделю где-то. Потом так же пропала, как и появилась.
      Тролль только головой покачал — оказывается, его смутные догадки не пустые предположения и не бред.
      — И что теперь? — спросил он.
      — А ничего. Пусть приходит, когда захочет. С Миваной, хозяйкой таверны, я договорился, чтобы одна из комнат была её. Лишь бы в приключения не ввязалась, а то выручай потом.
      И охотник снова негромко запел, но теперь уже на всеобщем: