А если это любовь...

А если это любовь...

В некотором царстве, в некотором государстве давным-давно…

Хотя нет, не так эта история начиналась-то, да и случилась-то совсем недавно.

Так вот…

В некотором городе, не скажу в каком, в некотором офисе история эта имела место быть…

И произошла эта история в одном доме, вернее в офисе. И даже не в самом офисе, а на подоконнике одного из его окон, того, что выходило на юг.

Именно на том подоконнике и стоял кактус. И звали его Эхиноцереус. И стоял он там один-одинешенек. В отличие от других цветов да растений, для которых сотрудники офиса отвели уголок специальный, где все было сделано для их комфорта: и освещение имелось, и поливали регулярно.

А поставили этот кактус отдельно, потому что он один изъян имел – была у него большая царапина. И портила эта царапина весь вид его.

Случилось это, когда работники офиса на новое место переезжали и все свое имущество перевозили. Но грузчики, которых привлекли для перевозки мебели, коробок с разными документами, а также с цветами, работали неаккуратно. Вот и поцарапали кактус, когда крышку с ящика вскрывали, в котором его вместе с другими цветами-растениями перевозили.

Жалко было выбрасывать кактус. Красивый был. Да вот царапина все портила. И поставили его тогда отдельно от всех. И решили, что коли завянет, значит, тому и быть. А коли уцелеет, так пусть там и стоит, дабы общую картину цветника не портить.

Вот так и оказался Эхиноцереус на том самом подоконнике.

Да только не завял он, хотя никто за ним почти и не ухаживал, потому как забывали. Рана затянулась и теперь была похожа на шрам светло-зеленого цвета с краями чуть побелевшими.

Завять-то не завял, но и жить-цвести не торопился. Осанку потерял, да и спрятался за своими колючками, никого к себе не подпуская.

Долго ли он там стоял или не очень, это мне неведомо. Но однажды был день рождения одной из сотрудниц офиса этого. И подарили ей цветочек. Да нет, не аленький. Аленький - это из другой сказки-то будет.

Подарили ей фиалку, да не простую, а молодую. И называлась эта фиалка Сенполия. Вот только не такой подарок ожидала девушка, да и как ухаживать за цветком за этим она не знала. А покуда в цветнике офисном места свободного не было, то поставила девица цветочек свой туда, где кактус стоял. Поставила и забыла о нем.

Так и стали стоять на том подоконнике кактус колючий да фиалка нежная.

И вот ночь на город тот опустилась темная. И стрелки часов офисных уж полночь отмерили.

И случилось чудо-чудное, да диво-дивное…

Едва полночь была отмерена, ожили души цветочные, что днем от людей-то прятались. И общаться между собою начали, новости да сплетни пересказывать, да людям косточки перемалывать, что в офисе том работали.

И общаются и смеются они, да вот о других позабыли поди.

А фиалка юная, да робкая, едва полночь настала, также ожила и явила себя свету белому. И была она в новом облике еще краше, чем цветком была.

Стан девичий был с тонкой талией, да плавной линией. Локоны прической на цветок похожие, да глаза ее цвета небесного. Того цвета синего, да бездонного, как денечек ясный, что без облачка.

И наполнен взгляд этой девицы интересом, да не маленьким. Место новое, неизведанное. Да и кто ее сосед любопытно.

Осмотрелась девица по офису, да и к соседу своему повернулась.

А как посмотрела, так и испугалась. Испугалась и обратно в цветок обратилась.

Потому как душу кактуса увидала. Да и как же было ей не испугаться, коли страшен облик-то был: плечи опущены, спина сгорблена, лицо щетиной покрыто, и лицо его шрам уродует. От виска бежит, да на скулу идет и по щеке в бороде теряется.

Ничего не сказал Эхиноцереус, лишь вздохнул тяжело, да в окно взглянул в небо черное. Так и простоял всю ночь и лишь с рассветом обратно в кактус вернулся.

Ночь темна прошла, новый день настал. Солнце ясное, небо чистое, да без облачка. Солнце город тот освещало, да теплом своим одаривало.

И снуют человечки по городу, аки муравьи потревоженные. Все в делах и заботах погрязшие.

Вот и офис тот вновь наполнился шумом-гомоном тех работничков. Одни кофе-чай пьют, да все больше языками чешут, а кто пальцами да по клавишам стучит, работает значит.

Но был в коллективе работничек. И как только держали его за характер вреднющий, да курящий? Да оказался специалист хороший в ремесле своем.

А директор фирмы той, словно царь-вседержитель, запретил всем курить в стенах офиса. И глашатаи разнесли эту весть по всем уголкам офиса и до каждого до работничка. Грозил карою тот запрет нешуточный.

Только вот видать лень-матушка впереди некоторых родилась, да к себе тех и прибрала. Не хотел один молодец ходить в место специальное, что для курящих отведено было. Лень ему свои ножки утруждать. Да и окно заветное было рядышком.

И вот как приспичит ему организм травить, сизый дым глотать, так он к тому окошку и шасть. Отворит створки алюминиевые, стеклопакетом заморским застекленные, и давай огонь-дым пускать, аки змей трехголовый, да поганый.