А кто у нас муж?

Глава 1. «С «Бомжом» покончено»!

Глушь деревенская... Ненавижу! После смерти мамы всегда рвалась отсюда, а меня опять затащили в эту Тмутаракань. Зачем? Все равно тут лишняя. У отца на уме только Мила, да его пекарня. Весь ужин взахлёб вчера рассказывал, как нашёл новое помещение под производство, а то в старое не вмещается. Знал бы он... Мила сидит, смотрит на него, глазки свои ещё больше сделала и только умиляется. А он и рад. Дубина легковерный... Хотя, наверное, если б не она, не выкарабкался бы. Как мама ушла, он будто сил лишился, она его питала, ради него жила. А он... он при Миле сейчас, она так его жёстко держит, не даёт выйти из формы. За здоровьем его следит, за что ей моё спасибо. Мелкие за этот год подросли и превратились в настоящих сволочей. Ободрали в саду все деревья, мамину елку чуть не поломали. Таких подзатыльников навешала, что к Миле побежали жаловаться. Хотя с мачехой сейчас лучше не ссориться, все-таки надо дожать ее насчёт тачки. Я уже выбрала, что хочу. «Мазду», красную. Ну и права, конечно, не помешают. Это единственное, что меня держит в этом городишке. Лучше тут все сделать, здесь полно знакомых в ГИБДД. Рулить я более-менее научилась, чему там учиться-то на автомате, не механика, поди. С правилами, конечно, сложнее, но ничего, не дальтоник, вроде, на светофоре цвета различаю. Так что надо быть паинькой, хотя уже на стену лезу. Клубы тут так себе, для малолеток. СПА, фитнес... надоело. Все более или менее нормальные знакомые разъехались, одни братки да подростки остались… Мила несколько раз звала на свои пати, доморощенная элита, так там все замужние, смотрят на меня волком, будто я их мужей увести хочу. Ясно, что Наташка постаралась, но всё равно обидно.

Вроде и сессию сдала с первого раза, ничего не завалила, даже платить никому не пришлось. Я что, не заслуживаю нормальную тачку?! С нашим дворником уже договорилась, он мне место во дворе держать будет. Только этот ремонт в квартире так некстати. Столько денег угрохаем… На них можно было летом съездить на море отдохнуть, а не торчать тут…

Дурацкий день, дурное лето, стрёмная жизнь… Ничего не получается! Вон Лёха сидит уже три недели на Майорке, с девками полуголыми обнимается, весь инстаграм забит загорелыми задницами и пивом. Ладно, справлюсь.

-- Машенька, здравствуй! Не знал, что ты приехала. Как сессия? -- Чуть не налетаю в коридоре на Игоря, папиного зама, того самого.

Он не так просто появился здесь, в нашем доме, в папином бизнесе. Он что-то типа смотрящего, как Мила объяснила, присматривает за тем, чтобы все как надо было, «чтобы никто не пострадал».

Это его сказали взять в папину пекарню. Посмотришь, никогда не догадаешься, что с наркотиками связан. На трёх языках говорит, два диплома с отличием, интеллигент в пятом поколении. Всегда в костюме, идеальный пробор, волос к волоску, ну и очки, модные, ему идут. Метросексуал хренов! Мила тогда без нас с подругой отдыхала, проигралась в казино так, что вот уже три года отцовские булки и пирожные используют для распространения наркотиков. Узнала я об этом случайно, год назад. Отец до сих пор не в курсе, готов Игоря в зад целовать, такой управленец, такой талант, выручку поднял, расходы сократил...

Глаза б этой скотине выцарапала! Смотрит так, будто под юбку ко мне залезть хочет, тварь! И он знает, что я знаю, но молчит и я молчу. Его босс, второй папин зам, за распространение и продажи отвечает, ещё тогда, год назад сказал, что если не хочешь сиротой остаться, то лучше помалкивай, Мария, глядишь, все довольны будут. А я знаю, что всё это рано или поздно кончится, плохо кончится и для меня, и для папы. За Милу почему-то не беспокоюсь, дело не в том, что плохо к ней отношусь. Нет, у нас с ней все норм, просто она из всего выкрутится. А отца либо убьют, либо посадят.

— Хорошо сдала, спасибо. Вот дома теперь...

— Скучно тут, наверное. У нас нет таких развлечений, как ты привыкла.

— А вы знаете, к чему я привыкла? — Огрызаюсь. Ненавижу лицемеров. Руками бы его задушила, гада.

— Я много чего про тебя знаю, Маша. Но ты не там ищешь, девочка. А я ведь могу помочь...

— Чё? — Он о чем это?!

— Взрывная ты, Машка, как кобылка необъезженная, — подходит ещё ближе, а я начинаю понимать, чего козёл хочет. — Но это ничего, мне с норовом нравятся...

— Руки убрал, хрен собачий. Я ж взрывная, яйца могу оторвать!

Смотрит на меня, ухмыляется, но больше не лезет. Поднимает руки вверх, типа сдаётся.

— Ладно, ладно... Я ж по-хорошему пока просил...

Выбегаю из дома, трясёт всю. Уеду! Завтра же свалю отсюда! В кармане вибрирует телефон. Варька! Ну хоть что-то хорошее за целый день!

— Привет, Барсукова! — Cажусь на лавочку рядом с домом. Вот не думала, что мне будет так её не хватать, с этим её занудством и правильностью. Месяц почти не виделись.

— Маш, меня отпустили! На пятницу! В общем, завтра вечером приеду, на три дня. Как и договаривались, Никита в воскресенье вечером заберёт обратно. Три дня, Епифанцева! Целых три дня! Я так соскучилась, — добавляет, помолчав несколько секунд.

— Не ври, соскучилась… — ворчу, а внутри уже фейерверк.

Приедет, я уж не надеялась. Нет, в Барсуковой я не сомневаюсь и в том, что с работы отпустят - тоже. А вот Айс... не жалует меня, мягко говоря, я вообще боялась, что заставит её прекратить со мной дружить. Но вроде пронесло, всё-таки Варя не такая уж безвольная, как кажется. Айс…. Никита Леднев, ее парень, самый главный трофей нашего универа достался моей хмурой подружке. До сих пор не понимаю, как такое произошло, но это совсем другая история. Не моя. Моя только начинается!

Пекло, какое же пекло! Сижу в беседке с телефоном, просматриваю инсту. Дааа.... лучше б не смотрела. Я так скоро все побережье Средиземноморья выучу, до последней бухты, мать её, как географ или топограф! Может тоже зафигачить фотки? С фотошопом обращаться я умею лет с 13, наверное. Так. Что бы выбрать? Может, Испанию? Там виды красивые и такие мальчики, прям мачо... загорелые, накачанные... Аааа! Все-таки давно секса не было, организм требует. Может, Рыжему позвонить? Приехал бы на пару часиков? Нет! С Бомжом покончено, поигрались и хватит. Да и куда приехал бы? Сюда? Его ж людям показать стыдно, в дом не приведешь. И вообще, не дай бог, кто вместе увидит. Потом же никто не подойдёт.