А подсматривать нехорошо

А подсматривать нехорошо

Лера и Игорь далеко зашли в парк. Деревья подступали к асфальтированной дорожке, закрывая небо пышными кронами, ярко-желтые лавочки терялись в кустах. Вокруг не было ни души; уже скоро. От предвкушения Лера с трудом дышала, а все из-за того, что на ее трусиках между ног была не ткань, а нить с крупными бусинами. Они были мокрыми, терлись, давили на чувствительный клитор. Шаг, и скольжение, шаг, скольжение, и так без остановки. Лоб взмок, а сердце с силой билось о ребра.

Игорь наклонился и спросил отстраненно, словно ничего не понимал:

— Тебя что-то беспокоит?

Лера улыбнулась. Она обожала чувствовать неловкость за то, как сильно возбуждалась в неподходящем месте. Игорь умудрялся спокойно смотреть на нее своими серыми глазами, которые подчеркивали густые черные брови. Но резкие линии носа и раздвоенного подбородка как бы намекали, что все не так очевидно.

Эти детали привлекли Леру с первой встречи. Они работали вместе, и она замирала при звуке его шагов. Игорь был спокойным и неразговорчивым, его можно было бы принять за скромника, если бы не внутренний стержень, который сразу чувствовался и проявлялся в ровном уверенном голосе и таком же взгляде. Когда они стали встречаться, Лера поняла, откуда росли ноги: Игорь был замечательным доминантом. Ей не с чем было сравнивать, но какая разница, когда двоим хорошо вместе? Особенно привлекали вот такие неявные доминации, когда Игорь выводил Леру на прогулку, и между ног терлись бусины. Так безжалостно постоянно, не пуская в голову лишние мысли. Нравилось, что Игорь шел рядом и говорил о ерунде:

— Видишь, я ведь говорил, что эти босоножки будут натирать.

Он уже томно улыбался, но говорил ровно и неторопливо переставлял ноги, словно наслаждался прогулкой. В этой ерунде пряталось столько запретного удовольствия истинной нижней: Игорь превосходил ее, все контролировал и решал, сколько мучать ожиданием. Лере безумно нравилось быть безвольной спутницей, у которой напрягалось внизу живота и намокли бедра.

Игорь терял терпение и бросил короткий взгляд на грудь Леры. На ней был только легкий сарафан без белья, а грудь так сладко налилась, что соски призывно торчали. Они выдавали ее желание и подтверждали, что она была просто похотливой шлюшкой.

— Тебе холодно? — протянул Игорь соблазнительно хрипло. Голос, словно порыв ветра, пронзил Леру и заставил пульсировать все между ног. Она больше не могла терпеть это мучительно-сладкое скольжение между ног, старалась сжать их, двигать бедрами, но этого было невыразимо мало!

Игорь не изменился в лице, даже цокнул языком и бросил:

— Хорошо, идем посмотрим, что с тобой.

Он взял ее за руку и увлек в кусты. Ветки трещали под ногами, перед глазами мелькали листья. Шаг — скольжение бусин, шаг — скольжение, и так быстро, так часто. Игорь нервно поднимал назойливые ветки, пока не подошел к лавочке сзади. Он надавил на шею Леры и заставил ее перекинуться через спинку. В движении сквозило раздражение, словно она была совсем беспомощной, и Игорю придется самому исправить то, что ей мешало.

Только от этого Лера простонала. Она кожей чувствовала, что Игорь стоял сзади, чувствовала его нетерпение и слышала частые вдохи. Он рывком задрал юбку. Все, Лера осталась раскрытой перед ним, он видел, как она намокла, как бусины давили на раскрытый бутон. Лера даже дыхание затаила и сильнее нагнулась, чтобы потереться сосками о спинку лавочки. Они были такими чувствительными, так приятно пульсировали, между ног тоже. Лера терялась в этом, а Игорь все понимал и с силой развел ее ягодицы. Нет, вот теперь она была полностью раскрытой, обнажились все желания, вся сущность.

— Ясно, — бросил Игорь с придыханием, сохранив приятное раздражение, — давай быстро, пока никто не заметил.

О, хотелось бы, чтобы заметили. Средь буднего дня в такую глушь никто не зайдет, но было бы приятно поймать на себе чужие взгляды. Если бы кто-то посторонний увидел ее блестящую промежность, и как пошло соски торчали под одеждой. Увидел и понял, какая она испорченная, и что с такой можно делать что угодно…

Игорь сдался и сопел, звенела пряжка ремня. Второй рукой он продолжал мять ягодицу Леры, сжимал и разжимал пальцы, впиваясь в плоть. Через прикосновения его страсть буквально била в нее, наполняла и возбуждала сильнее.

— Давай, покажи, чего ты хочешь, — выдохнул Игорь.

Лера задвигала бедрами, трусики цеплялись за спинку лавочки и немного двигались. Крупные бусины снова терлись между складочками, задевали нежную кожу, лоно набухло от желания. Этого было так мало! Лера не смела просить о большем и стонами показывала, что хочет еще, хочет немедленно! Гадкие бусины только дразнили, давили, обещали… Тут к складочкам между ног прикоснулось что-то большое и горячее — это точно был член Игоря. Головка едва касалась, но этого хватило, чтобы осознать близость избавления. Все, голова отключилась. Как безумная Лера принялась вскидывать бедра и тереться о член, только бы раззадорить Игоря и заставить действовать.

Он не торопился и только водил головкой по складочкам, иногда позволяя Лере дотянуться до нее. Он постанывал тихо, сладко, это было невозможно терпеть, и Лера подавалась назад. Игорь отстранялся и сильнее сжимал ее ягодицу, словно предупреждая о последствиях. А вокруг шелестели листья, солнце сияло между ними; они были на улице, кто-то мог увидеть, как Лера текла и пыталась насадиться на член… То есть этого не увидят, но все поймут. С ума сойти.

Мысль потерялась, когда Игорь резко надавил на ягодицу и заставил Леру прижаться к спинке.

— Сейчас, потерпи… — выдохнул он, уже не пытаясь доминировать.

Да, сейчас начнется. Она выгнула спину и застыла, стараясь не пропустить заветный миг. Головка члена коснулась мокрого входа, и бусины с легкостью скользнули в сторону. Все произошло быстро, Лера только успела почувствовать, как вход с легкостью расступился и принял большую твердость. Она двигалась глубже и растягивала, заставляя гореть чувствительное лоно. Раз, и Игорь полностью вошел, с силой прижимался бедрами к ягодицам и слабо двигался, привыкая.