А стоит ли?

А стоит ли?

     - Добрый день, - бодрым голосом сказала Аня, привычно поднимаясь со стула.
      Вошедшая в магазин пожилая женщина даже не повернула головы. Подойдя к стеллажам, принялась разглядывать выставленные за стеклом картины и краски. Аня лишь пожала плечами – ей, как продавцу, разговаривать с пустотой не привыкать.
      - Вам что-то подсказать? – всё же поинтересовалась девушка, спустя десять минут.
      Покупательница соизволила повернуться.
      - У меня что, глаз нет, по-вашему? - огрызнулась она, волком глядя на Аню. – Не надо мне ничего «подсказывать»!
      Та лишь снова пожала плечами. К не слишком адекватным людям она тоже уже привыкла.
      - Как скажете.
      - А вы мне тут не хамите!
      Девушка промолчала.
      Тётка ходила долго. В магазин успели зайти две мамочки, искавшие для своих «очень одарённых чад» гуашь непременно итальянских фирм. Не без труда, но Ане удалось убедить их, что и отечественные ничуть не хуже.
      - Ну да, всё равно же обе сделаны в Китае, - закатив глаза, сказала одна другой. – Ладно, берём.
      Облегчённо вздохнув, Аня наконец закрыла чек.
      - А у вас крючки рыболовецкие есть? – спросил запыхавшийся мужчина, буквально вбегая в магазин.
      Девушка демонстративно обвела взглядом стеллажи и полки.
       «Ну разумеется! Почему бы и нет? У нас ведь ассортимент как раз для рыбалки!»
      - Это художественный магазин, - вежливо ответила она, проглотив смешок.
      - Так есть или нет?
       «А вот это уже клиника…»
      - Извините, но нет.
      Мужик возмущённо засопел.
      - Так бы сразу и сказали!
      Ушёл вместе с мамашами.
       «Глазастая» же явно никуда не торопилась.
      - Такая мазня – и такие деньги! – фыркнула тётка, с высокомерной брезгливостью глядя на одну из картин.
      Взяв себя в руки, девушка снова промолчала. Мазня! Ха! Да Ромка несколько месяцев убил, подбирая цвета и выписывая детали! Даже Анин отец сказал, что парень превзошёл самого себя!
      Впрочем, предпочтения «диванных» искусствоведов логики не поддавались никогда.
      - Девушка, вы что, оглохли?
      Аня вскинула бровь.
      - Прошу прощения?
      - Почему эта мерзость стоит таких денег?
       «Спокойствие, только спокойствие…»
      - Потому что эта работа принадлежит кисти одного из учеников Дмитрия Жемчугова, - нейтральным тоном ответила Аня.
      Она очень сомневалась, что тётка будет вообще хоть что-то покупать, но вступать в заведомо бесплодные споры у девушки желания не было.
      - Господи ты боже мой! – Возмущению бабульки не было предела. – Кого нынче продавцами берут! Целыми днями сидите в своих интернетах, а в голове – пустота! Думаете, я не узнаю руку Жемчугова? Я работала в музеях ещё когда вас даже в проекте не было!
      - Это не сам Жемчугов, - терпеливо ответила Аня, едва сдерживая улыбку. Теперь ситуация её откровенно забавляла. – Повторяю, это его ученик. Причём, один из самых талантливых.
      Тут бабульку прорвало. Ей-де лучше знать, пусть Аня не говорит о том, в чём совершенно не разбирается, какая нынче необразованная молодёжь, куда катится мир, и вообще она не будет платить «такие деньги» за «эту бурду».
      - Не платите. - Вздрогнув от неожиданности, Аня обернулась – услышать этот голос здесь она совершенно не ожидала. – Если вы сами ни черта не знаете, хотя бы не выносите мозг другим людям.
      На пороге стоял молодой мужчина. Высокий, черноволосый, в тёмно-сером пальто и классических брюках, он смотрел на бабульку сверху вниз, и – уж кто-кто, а Аня это прекрасно видела – раздражался всё больше с каждой секундой.
      - Да что вы себе позволяете! – взвилась тётка. – Я…
      - Вы хоть знаете, с кем спорите? - всё также резко оборвал её черноволосый.
      - Саша, пожалуйста! – вмешалась девушка. – Не надо.
      Но тот как всегда не послушал.
      - Вы говорите с дочерью Дмитрия Жемчугова. Да-да, того самого. А теперь будьте так добры покинуть магазин и не мешать ей работать.
      Казалось, у бабульки от возмущения сейчас случится инфаркт. Побагровев, она несколько минут просто стояла и открывала рот, силясь что-то ответить. Но так ничего и не придумав, пулей вылетела из магазина.
      - Кто тебя просил? – спросила девушка, мрачно глядя на Сашу. – Это, между прочим, покупатель.
      - А я здесь не работаю, - ответил тот с лёгкой усмешкой. Но тут же вновь стал серьёзен. – Ань, всё понимаю, но тебе не кажется, что это уже перебор?
      Лицо девушки было каменным.
      - Ты пришёл за этим? - бросила она.
      Достав коробку с кистями, уселась на стул и принялась их перебирать.
      - Я пришёл поговорить.
      Черноволосый вплотную подошёл к прилавку.
      - Нет. – Аня на него не смотрела. - У меня нет ни малейшего желания начинать этот разговор снова.
      Саша хмыкнул.
      - А чего ты хочешь? Торчать в этом, с позволения сказать, магазине? Стелиться перед полоумными бабками? Я глубоко сомневаюсь, что твои родители очень радуются тому факту, что их дочь губит свою жизнь.
      Девушка медленно закипала. Александр Волков в своём репертуаре! Гуру! Да что там – Господь Бог!
      - Я не ребёнок, Саша, - отрезала она, всё же поднимая взгляд. – Мои родители это прекрасно знают. И уважают мой выбор. И нет, я не считаю, что работать в художественном магазине значит «губить» свою жизнь. Каждому – своё.
      - И это говорит дочь одного из самых знаменитых художников нашего времени? – Черноволосый раздражённо нахмурился. – Ань, хватит уже. Правда. Все эти игры в «я сама, мне не нужна помощь» уже порядком…
      - Хватит! – Едва не отшвырнув кисти, девушка вскочила на ноги. – Если помнишь, мы расстались! Уходи!
      Ни один покупатель, ни одна «полоумная бабка» не заставляли девушку так злиться. Ничто его не учит! Ничто! Самый умный! Всё знает лучше всех! Лучше самой Ани – уж точно! Что ей носить, куда ходить, с кем общаться, дружить, где работать – всё! До мелочей! Поначалу девушка шла навстречу, прогибалась, уступала – всё-таки, к этому человеку у неё были чувства, и довольно сильные. Но чем дальше – тем хуже. Особенно Волкова бесили её друзья. Многие – тоже люди творческие, необычные, неординарные, нестандартно мыслящие – иногда они могли показаться... своеобразными или даже странными, но за это Аня их и любила. Саша – наоборот. Его отец в прошлом занимался бизнесом, потом перешёл в политику. Это был жёсткий, а подчас и жестокий человек, непримиримый, ужасно амбициозный, привыкший командовать и не терпящий неповиновения или отступлений от заданного плана. Сын был его копией. Что внешне, что по характеру.
      Поначалу эти черты в нём Аню даже привлекали – до того момента, когда девушка ощутила их на себе в полной мере. Саша стремился контролировать всю её жизнь – вплоть до цвета лака для ногтей и высоты каблуков. Он не терпел возражений и не шёл на компромисс. Всё должно было быть так, как он скажет.
      А ревность? Сколько раз Аня пыталась объяснить, что друзья – это именно что друзья. И всё. Не больше. И даже если кто-то из парней вдруг попытается за ней ухаживать, Аня сразу же это пресечёт и расставит все точки над i. Бесполезно. Каждый раз Саша устраивал настоящий скандал, требуя, чтобы она больше не встречалась с «этими людьми».
      Аня терпела полтора года. Целых восемнадцать месяцев тотального контроля практически без возможности сделать в сторону хотя бы шаг.
      Терпела, терпела, терпела.
      А потом взорвалась. Не выдержала.
      Да, девушка не отрицала своих чувств к Саше. Сильных чувств. Горячих. Таких людей она больше не встречала. Но этот постоянный контроль – нет, с ним Аня смириться так и не смогла.
      Она порвала с Сашей месяц назад. Был грандиозный скандал, он снова начал обвинять девушку в «ребячестве», «легкомыслии», «несерьёзности» и так далее и тому подобное. Оба были злы, как черти. Аня хлопнула дверью, поклявшись, что ноги её больше не будет в доме Волковых.
      И вот, он пришёл сам. Зачем? Чтобы попросить вернуться? Или, вернее, приказать…
      Впрочем, это уже не важно.
      Хватит.
      - Нет. – Было видно, что он сдерживается, но голос оставался спокойным. – Я не уйду.
      - И что тебе нужно на этот раз?!
      Черноволосый не ответил. Просто смотрел на Аню. Долго, пристально. С какой-то жаждой, но и одновременно будто бы с мукой. Усталостью.
      Аня тут же остыла; на пожар внутри будто бы сошла лавина.
      Прежних чувств?
       «Ох, нет, только не это…»
      - То же, что и в прошлые, - наконец произнёс Саша, глядя девушке в глаза. – Я пришёл за тобой.
      Та почему-то вздрогнула.
      - Зачем? – спросила она уже тише.
      - Ты знаешь.
      - Скажи.
      Вновь молчание.
      - Я тебя люблю.
      Аня покачала головой. И зачем она только спросила?
      Мучительно…
      - Саш, ну мы ведь уже всё решили, разве нет? – Теперь в её голосе была лишь усталость. – Мы друг другу не подходим. Ты слишком правильный, я – взбалмошная. Ты забыл?
      - Нет.
      - Тогда зачем? Ведь ничего не изменится – мы оба это знаем. А я так больше не могу. Прости.
      И опять молчание. Вязкое, неловкое, напряжённое.
      - Аня, я прошу тебя. – Он говорил через силу. - Дай мне второй шанс. Я… что-нибудь придумаю.
      Волков просит… Девушку передёрнуло. Нет. Кто угодно, только не такой, как Саша. Это так… дико. Неестественно. Неправильно. Аня точно знала, что он никогда никого не просил. Ни одного человека. Даже отца, что уж говорить о женщине.
      - Что ты со мной делаешь… - словно бы прочитав её мысли, проговорил Саша, закрывая глаза.
      - Я… - Слова застряли в горле клубком колючей проволоки. О злости не осталось даже воспоминаний. – Я… прости меня…
      Поддавшись порыву, девушка вышла из-за прилавка и обняла любимого.
      Снова.
       «Дура, какая же ты дура…»
      Аня понимала, что нужно было сдержаться. Любым способом. Плюнуть на свои чувства и остаться холодной. Прекратить эти отношения, которые принесли ей столько мучений. Ведь дальше будет то же самое. Опять. Саша ведь не изменится. Просто не сможет.
      Или это лишь Аня так думает? Хочет, чтобы было именно так?
      Потому что восхищается им? Потому что полюбила именно его, именно таким?
      Потому что иначе, если Волков изменится, то это будет уже не он?
      Но она ведь больше не может. Не хочет. Сколько же можно? У этих отношений нет будущего. Они с Сашей слишком разные.
      Или?..
      - Я так запуталась…
      Обняв девушку, он прижал её к себе. Крепко-крепко.
      - Ты меня любишь? – Тихий голос над ухом.
      Аня застонала.
      - Саша, пожалуйста… прошу…
      Как быстро она забыла всю свою злость, всё возмущение. Почему, ну почему? Почему снова тает в его руках? Ведь всё прекрасно знает…
      А сомневалась ли она когда-нибудь в Сашиных чувствах? Нет. Несмотря на его холодность, на сдержанность, на категорическое нежелание раскрываться перед другими. Аня знала, что он её любит. Видела. Чувствовала.
      И всё же…
      - Скажи.
      Безжалостен. Даже сейчас. Как всегда. Снова.
      Так и должно быть? Должно?
      - Да…
      - Больше я тебя не отпущу.
       «Не отпускай…»
      - Саша, умоляю!.. Ты меня убиваешь!..
      Черноволосый вдруг усмехнулся.
      - Значит, умрём вместе.
      Его губы были всё такими же тёплыми...