Ад зовёт меня своим

Ад зовёт меня своим

Тонкий луч света неохотно проникал в комнату. Непроглядная тьма давила на сознание, и, казалось, этот свет мог дать Рене хоть один глоток свежего воздуха. Она хваталась за него так, как хватаются за последнюю надежду. Счастье. Если бы не свет, казалось, она могла задохнуться. Девушка чувствовала, как к её горлу ползут лапы тьмы, они хватаются за её горло в надежде удавить также, как и всех тех, кто бывал здесь раньше.

Руки дрожали сами собой, холод проникал в её тонкое, едва не поднимавшееся в воздух на ветру тело, тёплые человеческие пальцы от страха превращались в лёд.

Два часа.

Два часа в непроницаемой маске. Она не видела ничего, пусть и слышала достаточно, чтобы предвкушать как тот, кто вскоре здесь появится, сделает с ней то, что сделал бы с любой на её месте. Всё, что было доступно её ощущениям – это чувствовать, как чьи-то дрянные пальцы блуждали по телу, смывая с него остатки пота и грязи. Нежная белая кожа алела, когда грубая мочалка нажимала на неё слишком сильно.

Больше ничего. Только страх и отвращение, бесконечный трепет ожидания и злость, утопающая в трясине ужаса.

Об этом мире Рене мало что знала. Говорят, в Санктхельме три расы: тёмные, светлые и нейтральные; потомки ангелов, дьяволов и люди. Последние – ценнее любого раба или существа. Они уникальны, от рождения не окутаны ни тьмой, ни светом.

Дверь открылась настежь. Нет. Скорее её распахнули так сильно, что, Рене показалось, та слетит с петель, разобьётся о бетонную стену и больше ничто не станет отделять её от внешнего мира.

Как же она ошибалась.

Силуэт в проёме озарился светом и в то же мгновение, в помещении вспыхнуло яркое освещение. Глаза слепило, привыкнуть слишком быстро Рене не могла, пусть и хотела рассмотреть вошедшего. Перед взором плясали разноцветные пятна, но, как только взгляд свыкся с тем, что тьма позади, она осознала: прямо перед ней архангел.

Он будто был соткан из света, блики играли на его светлых кудрях, его светлая кожа казалась белее молока и не шла в сравнение с кожей демонов, каждый из которых выглядел так, будто при рождении их традиционно бросали в чан с кипящим маслом.

Рене улыбнулась. Не зная, что творит, она протянула руку к архангелу. Он был божеством – не меньше. Взгляд бесконечно добрых голубых глаз вселял столько веры, сколько в Рене не вселяли даже те, кого она любила. Будто под гипнозом, она улыбалась и даже была готова засмеяться. Вместе со светом исчезла тьма и проклятое чувство неудобства.

Она больше не боится.

Рядом архангел.

Господин Аргус.

Девушка помнила, как кто-то из штата прислуги упоминал это имя. Они говорили о нём как об опасности; как о том, кто несёт за собой кровь, смерть и разрушение.

Но это не так. Он ведь светлый.

– Неплохо, неплохо, – холодная рука коснулась подбородка. Мороз пробирался под кости, он разъедал их, заставлял Рене ещё крепче обнять себя. Пусть так. Пусть тело едва не колело от одного прикосновения, душа всё ещё покорно верила в благодать, которую этот архангел сможет ей подарить.

– Вы… Вы меня отпустите? – её лицо озарила благоговейная улыбка. Казалось, она была готова поверить каждому его слову, слепо желать прикоснуться к святыне, отвергая иные догмы. За считанные мгновения он стал её догмой, её признанием и мольбой о спасении, её верой в свет, побеждающий тьму. Её надеждой.

– С чего ты взяла? – губы Аргуса тронула улыбка, с какой, наверное, он приговаривал души к вечному гниению в бездне ада.

– Вы светлый, – Рене не знала, почему верит ему, доверяет как себе. – Все светлые – это добро, справедливость, честность и…

– Ты ошибаешься, – его голос сорвался на интонацию, от которой девушку пробило на дрожь.

Слишком дерзко для ангела. Неужели… Неужели он может лгать, хитрить и вести себя будто демон? Такого не бывает.

– Блаженны верующие, попадающие к нам из других миров, – взгляд Аргуса был нелюдимым, отчуждённым, но от того не менее ужасающим. Теперь, когда он приблизился, Рене едва ли могла назвать его сиятельным, отдать ему свои надежды и верить, верить, верить. Безоговорочно, идти по его стопам и считать след от его ног благословением, подаренным свыше.

Девушка путалась. Она не знала того, как реагировать на него теперь. Светлый загнал её в ловушку, поймал на слепой вере, которую она дала ему лишь потому, что он – светлый.

– Ты вся дрожишь, – вибрации голоса заставляли её сердце биться так часто, что она не замечала ничего. Ни собственного страха, ни крови на его тонких розовых губах, ни того, с какой жадностью он наблюдал за её терзаниями.

Он исчез, в следующее мгновение – появился за её спиной. Бледные пальцы коснулись чёрных волос, будто в насмешку белоснежному ангелу черневшие на фоне светлой комнаты.

– Ты же понимаешь, зачем тебя сюда привели.

– Но разве это не жестоко? – Рене нашла в себе силы развернуться к нему, но столкнулась только с холодным взглядом. Больше ничего. Он будто состоял изо льда. – Человек не может быть игрушкой! Я не могу быть игрушкой. Тем более для светлого. Неужели кто-то из вас способен на такое?