Афина. Голос гнева

1

Уступ под пальцами чуть дрогнул, и Ника чертыхнулась, перенося вес на другую руку. Если опора не выдержит, лететь ей недолго, но с фатальным исходом. Острые скалы гор Драхуса опасны, но только тут водились саблезубые барсы — их мех особенно ценился кригерами.

Эти идиоты искренне верили, что шкура такого грозного зверя придаст их воинам сил. Бред, но не подчиниться Ника не могла, и карабкалась, зло сжав челюсти.

Ра-бы-ня.

Ника на силе гнева преодолела остаток трудного подъёма, отфыркиваясь от ветра. Вытащила из рюкзака запечатанный сосуд со сбором трав и грязи — барсы действительно были опасной добычей — и принялась намазывать ее густым слоем. Волосы, кожа, чуть-чуть на одежду, особенно тщательно она промазывала пах и подмышки.

Единственный шанс на успех — подобраться достаточно близко, чтобы выстрелить. И попытка будет только одна.

«Все же лучше, чем охота на волков. Те в стаях», — мельком подумала Ника, морщась от холода. Влажное месиво быстро охладело, охотница пригнулась и осторожно двинулась вперед.

Солнце освещало пологий горный склон, начавшийся после скал, пожухлая трава чуть хрустела под ногами, уже покрытая инеем. В горах всегда холодало гораздо быстрее.

Нике предстояли скучные часы, наполненные тревожным ожиданием — она выбрала подходящее место для засады, стараясь держаться на подветренной стороне, вытащила лук и колчан и затаилась.

Она ушла в медитацию, ее внимание привычно рассеялось, реагируя только на движение, дыхание стало глубоким и спокойным, мышцы расслабились, и даже гнев, обычно не утихающий, временно отступил.

Лишнее напряжение привело бы к ошибке. Ошибаться — смертельно, а Ника хотела жить.

***

Она не знала, сколько прошло времени, прежде чем на землю лениво ступили огромные когтистые лапы. Ника вскинула лук и положила стрелу на тетиву, продолжая глубоко дышать.

Барс лениво вышагивал, чуть принюхиваясь и периодически осматриваясь и поводя ушами. Зверь был сыт и спокоен, а Ника терпеливо ждала, пока он найдет подходящее место для лежки.

Наконец большого кота устроила земля под валунами, он чуть потоптался и лег, сложив огромную морду на лапы.

Ника чуть выпрямилась, встав на одно колено, оттянула тетиву и, едва прицелившись, выстрелила — попав точно в шею. Барс взревел, коротко дернулся и рухнул.

Теперь охотнице предстояло самое трудное — освежевать огромную тушу, обработав шкуру смесью золы и каменной крошки, и тащить все это добро на себе еще почти три дня.

Ника скрипнула зубами и принялась за дело. Запах крови мог привлечь других хищников, так что работа шла споро. Освежеванное мощное тело Ника бросила на поляне, надеясь, что если кого и потревожили звуки и запахи, то он удовлетворится оставленным мясом и поленится идти за ней.

Шкура давила на плечи, пока Ника привязывала плотную веревку за низкое, но крепкое дерево, вцепившееся в каменистую почву. Редкий лес покрывал эту часть горной гряды, выше уходящей заснеженными вершинами в небеса — это плато было последней пригодной для охоты территорией, куда редкие умельцы еще могли забраться, миновав частокол из острых скал у самого подножья Драхуса.

Ника посмотрела вдаль, на город Паралия, видневшийся едва заметной точкой. Ее город, шесть лет назад захваченный. Отсюда казалось, что все, как обычно, что одаренные из технитов все еще тренируют свои голоса, меняя камни и дерево, превращая их в предметы искусства, строя дома и развивая науку, изучая то, что осталось от предков.

Порыв ветра заставил поежиться. Ника тряхнула головой и, подергав напоследок веревку, начала спуск. Выбраться из гор стоило дотемна, иначе придется ночевать на голых камнях и среди ночных хищников.

Ника делала это много раз. Иногда казалось, что она давно изучила все уступы, и могла спуститься с завязанными глазами — именно это сыграло с ней злую шутку.

Нога сорвалась, Ника дернулась, чувствуя, что закрепленная на спине шкура сползает набок. Налетевший порыв ветра качнул потерявшую опору женщину, и веревка, зацепившись об острые камни, лопнула. Ника полетела вниз.

***

Было больно. Ника отрыла глаза, пытаясь понять, где она, и что с ней произошло. Боль, казалось, охватила все ее тело. «Хорошо. Значит, жива», — подумала она, не торопясь шевелиться.

Если у нее сломаны кости, она обречена. Чудо, что вообще дышала. Ника сосредоточилась на том, как воздух входит в легкие, как расширяется грудная клетка и диафрагма, как потеплевший воздух выходит из носа.

Давным-давно она подавала надежды. Одаренная. Нику учили, как и прочих детей, контролю над связками и дыханием в надежде, что когда-нибудь она овладеет голосом и сумеет менять реальность с его помощью, развивая и создавая.

Надежды умерли, а навыки остались, и теперь Ника успокаивала свое сознание и тело. И первое, что она заметила — затхлость воздуха вокруг и отсутствие ветра.

Она рискнула открыть глаза. Вокруг царила темень. Ника моргнула, чуть шевельнула пальцами рук и ног. Болел копчик, болела ушибленная спина. «Наверное, шкура смягчила падение». Радовало, что шевелиться она могла.

Ника, не торопясь, проверила все тело. Рискнула сесть, зажмурившись от острой боли в спине — но смогла, значит, ее шансы выжить возросли. Слепо шаря руками в пространстве, она сжав зубы контролировала дыхание.

Нельзя было допустить паники. Запаникует — умрет.

Тишина давила. Шелест мелких камней, которые она задевала руками, почти оглушал.
«Похоже, могу попробовать встать». Ника поднялась и облегченно выдохнула: больно, но идти способна.

«Может, наступила ночь, пока я была в отключке. Эвр будет волноваться, если я не появлюсь через два дня», — она потянулась в рюкзак, нашарила крошечные заготовки под факелы и огниво.

С третьей попытки удалось разжечь искру, и Ника едва не подпрыгнула — она видела! Значит, и со зрением все в порядке. С шестой попытки ей удалось зажечь факел и осмотреться.

Вид, открывшийся перед ней, потрясал. Потолка видно не было, зато ей удалось рассмотреть абсолютно гладкую стену. Ника не сомневалась, что вокруг нее дело человеческих рук, причем древних.