A(ii)rh+

A(ii)rh+

Татьяна Минасян

A(II)Rh+

Огромная, толстая одноразовая игла, пока еще прячущаяся от внешнего мира под пластиковым наконечником, лежала в центре стола. Тянущаяся от нее трубка исчезала в небольшом контейнере, прикрепленном к стенке анабиозной капсулы – одной из почти двух сотен, выстроившихся ровными рядами в медицинском отсеке корабля. Натан поерзал в принесенном из кают-компании кресле, устраиваясь поудобнее, и с привычным легким волнением закатал левый рукав. Потом молодой человек правой рукой и зубами затянул на плече резиновый жгут и несколько раз сжал и разжал кулак. Проделывая все это, Натан вспомнил, каких трудов ему стоило разобраться в работе анабиозной техники и правильно ее перенастроить, и он чуть самодовольно улыбнулся. А потом давно отработанным движением снял с иглы колпачок, прижал ее сверкнувшее в ярком свете острие к вздувшейся на левой руке вене и плавно надавил на нее, скривившись от боли. Втыкать иглу резко было нельзя – в первый раз он умудрился несколько раз проколоть вену насквозь, и в итоге ему пришлось колоть себе правую руку, что, понятное дело, было еще неудобнее. Но теперь космонавт уже натренировался и был уверен, что умеет делать это не хуже врачей. Даже лучше – врачам вряд ли часто приходится брать кровь у самих себя!

На контейнере мигнули две лампочки, и он чуть слышно загудел. Прозрачная трубка, соединяющая с ним иглу, окрасилась в темно-бордовый цвет. Больше от Натана почти ничего не зависело. Он должен был только работать левым кулаком, пока аппарат не отмерит четыреста пятьдесят грамм крови и не замигает еще одной лампочкой. Молодой человек осторожно поерзал на стуле, устраиваясь поудобнее. Боль в руке, поначалу небольшая, усиливалась с каждым движением пальцев, а шевелить ими становилось все труднее. Но терпеть пришлось недолго. Как всегда, минут через двадцать, когда донору казалось, что он ни за что не сможет больше сжать кулак, медицинский агрегат дал ему знать, что «экзекуция» окончена.

Натан выдернул иглу, прижал к оставленной ею ранке кусочек ваты и отсоединил от аппарата трубку. Вот и все. Очередная сдача крови, уже десятая по счету, прошла без всяких проблем! А самое главное – еще один такой сеанс, и он узнает, не напрасно ли делал все это. Всего один, но до него – шестьдесят дней. «Шесть раз по десять дней, пять раз по двенадцать дней, три раза по двадцать… Два месяца…» - с тоской повторял про себя молодой человек, выключая медицинскую технику и выходя в коридор. С детства он был страшно нетерпеливым – наверное, поэтому ему и выпало теперь именно такое испытание? Бездействовать по шестьдесят дней на пустом звездолете, считать эти бесконечные дни и недели, потом, дождавшись нужного дня, с радостью сдавать кровь, наслаждаясь возможностью хоть что-то сделать – и снова ждать, снова считать… И не важно, что на самом деле «Стрелец-5» не был пустым, о чем Натан не уставал напоминать себе как можно чаще. Какая разница, если все остальные пассажиры и члены экипажа спали в анабиозных капсулах самым глубоким сном, каким только может спать человек? Их тела, лишенные всех жидкостей и замороженные, были теперь неотличимы от мертвых. Можно было только надеяться, что так будет не всегда. Что еще через шестьдесят дней у Натана все-таки появится один собеседник, и вместе они смогут разбудить всех остальных. Или, в худшем случае, число проснувшихся будет расти постепенно, удваиваясь каждые двадцать два месяца…

- Ничего! – громко подбодрил себя молодой человек. – Всего-то одна сдача осталась! Почти все уже позади!!!

Собственный уверенный голос и правда немного поднял ему настроение, и Натан, слегка пошатываясь, отправился в свою каюту. Там он развалился на койке и закрыл глаза. Не то чтобы ему было плохо от потери крови – к этому его организм уже успел хорошо приспособиться – но он с самого начала решил, что будет относиться к себе очень бережно и отдыхать как можно больше. Слишком уж многое от него зависело, чтобы рисковать даже по мелочи.

Иногда Натан засыпал после сдачи крови, но в этот раз он лишь подремал некоторое время, а потом вернулся в реальность. Чувствовал себя молодой человек отлично, так что можно было немного поработать. Он уселся за компьютер и открыл сразу несколько файлов. В каждом из них был один из проектов зданий, удобных для жизни на планете с очень холодным климатом – именно такой была вторая планета звезды Барнарда, на которой ему и всем его спящим спутникам предстояло поселиться. Через минуту молодой человек уже полностью погрузился в свои расчеты. Спешить с этими проектами ему было не нужно – до прилета в будущую колонию оставалось еще больше десяти лет. Зато у Натана была возможность сколько угодно думать над каждым чертежом и по многу раз переделывать то, что вызывало у него сомнения. На Земле у него такой роскоши не было, там времени вечно не хватало и каждый проект «нужно было закончить еще вчера»…

Он проработал до обеда, а потом отправился в столовую, где, как всегда, долго вспоминал, за каким из девяноста восьми столиков он давно не сидел. В конце концов, архитектор выбрал один из центральных столов и заказал себе много мяса с гарниром из свеклы, в очередной раз пожалев, что на корабле нет возможности готовить еду самому. Натан бы тогда жарил себе мясо с кровью и выжимал из свеклы сок. Но увы, в кухонных программах такие «деликатесы» были не предусмотрены. Их авторы и представить не могли, что колонистам, летящим на этом звездолете, придется стать донорами!

Пообедав, Натан заказал себе еще стакан красного вина и отправился в одну из небольших комнат, предназначенных для отдыха. Там он некоторое время «медитировал» перед книжным шкафом, не зная, что взять почитать, но, в конце концов, выбрал один из классических романов начала XXI века, до которого у него раньше все не доходили руки. Поначалу книга не слишком увлекла его, но постепенно он вошел во вкус и валялся с ней на диване, пока его глаза не начали слипаться, а строчки – путаться и наползать одна на другую. Уже проваливаясь в сон, Натан подумал, что надо бы все-таки встать, умыться и лечь спать в собственной каюте, но ему было лень даже пошевелиться. Последним, что он услышал сквозь сон, был мягкий стук упавшей на ковер рядом с диваном книги.