Айла: Скрытые механизмы

Глава 1. На белом-белом острове...

Стена разлетается на мелкие щепки. Звук, похожий на разрывающий небосвод гром, катится по нижним ярусам подземелья. Он несется по изгибающейся кишке коридоров и устремляется вверх.

Стайка мелких пикси взлетает дымным облаком. Каменные стены, изъеденные ядовитым мхом, окрашиваются в предупреждающий красный цвет. Падальщики, копошащиеся в груде сваленных обломков, бросаются врассыпную.

Страх повисает в воздухе густой пылью.

В ночном мраке вспыхивают два янтарных огня.

Подземная тварь открывает глаза.

***

Бум.

Бум–бум.

Жуткий грохот разносится по коридорам бункера. Кто–то отчаянно колотит в дверь, игнорируя интерком вызова. Удерживая в руках коробку с провизией, а в зубах энергетический батончик, застываю на месте. Показалось или нет?

Удары повторяются.

Бросаю коробку на пол.

Ситуация более чем нестандартная. Буквально вчера, в краткие минуты затишья бури, я выбиралась для смены сигнальной лампочки. Крошево стеклянных гор изрезало верхний слой спецовки в клочья, когда дверь заела и пришлось захлопывать ее вручную. Погода со вчерашнего дня не улучшилась. Откуда бы взяться незваным гостям?

Захожу в рубку – маленькую комнатку с мониторами, проржавевшими шкафчиками, обогревателем и шатким стулом. Тыкаю по кнопкам. Ввожу пароль. Картинка на экране идет серыми полосами. Запрос на новый монитор отправлен вместе с квартальным отчетом год назад. Но где вы видели, чтобы кто–то выделял бюджет на оборудование, которое уже как десяток лет сняли с производства?

От очередного стука подпрыгиваю на месте.

Годами ни одной живой души, и тут нате вам, ломятся в тот самый момент, как я решила зажевать вкусняшку и забиться в дальний уголок бункера.

Подхватываю пыльную куртку бывшего рейт–маршала. Запах лекарств и табачного дыма ударяет в нос. Вытаскиваю с покосившейся стойки папку с инструкциями и нажимаю на кнопку голосовой связи.

– Чего угодно, любезные? – интересуюсь. Голос сухой и надтреснутый. Когда месяцами ведешь единоличное дежурство на острове из стекла, металла и солевых кристаллов, практиковаться в речи приходится нечасто.

Стук затихает. На техническом черно–белом мониторе вспыхивают огоньки.

– Уважаемые, – обращаюсь я, – не надо беспорядочно долбить по всем кнопкам. Аппаратура древняя как мораль моей бабки. Красный треугольник в центре. Нажмите его и будет нам даровано великое волшебство диалогового общения.

Несколько секунд стоит тишина. Как только я начинаю подозревать, что шум и лязг – игра уставшего сознания, трещит микрофон. Из динамиков доносится неразборчивая брань. Я полностью согласна со всем сказанным. Пользовались связью с внешним миром крайне редко. Рубка не предназначалась для душевных бесед. Ее поставили ради одного единственного действия: связываться с напарником, когда тот уходит к площадке за провизией. Но, как я уже упоминала, рубка давно в моем единоличном пользовании.

– Инспекционная бригада, мэм, – басит мужчина в микрофон. – У нас раненный. Нужна помощь.

Перелистываю страницы. В инструкции прописаны коды для всех ситуаций. От самых простых, как замена лампочки в коридоре, до самых невероятных, как обнаружение незнакомцев на засекреченном объекте посреди необитаемого, смертоносного острова. Массив из хрустальных гор, металлических конструкций и острых рифов, не давал подобраться к острову ни с воды, ни с воздуха. Единственный способ – воспользоваться Поворотом. Но делать это во время бури – безумие!

Сразу вспоминаются рассказы дяди о чудовищах Древности, чьи остатки похоронены на мерзлой земле острова. О злобной богине, проклявшей чудовищ за смерть своих детей. О тайных экспериментах корпораций. О колдунах, перешедших границу дозволенного магией. И прочем, прочем, прочем. Что дядя умел хорошо, кроме как скручивать из газеты сигареты, так это переплетать городские легенды, суеверия и слухи в одну стройную сказку.

– Это не восставшие из праха Древние и не дух разозленной богини, – говорю себе строго, предусмотрительно отпуская кнопку интеркома. – Обычная инспекция из исследовательского отдела «ЛинКорпа».

Обычно сотрудники ИО останавливались в двухстах метрах от бункера на старой посадочной площадке, брали почву на пробу, и уносили ноги подобру–поздорову, пока буря не превратила их в кровоточащие дуршлаги. Они же оставляли мне сумки с провизией, которые я забирала после их ухода. За все то время, что я несла вахту в бункере, наши дорожки с ИО не пересеклись ни разу.

– Назовитесь, – требую я. – Как вы здесь оказались? Это частная территория и находиться на ней запрещено.

Сотрудникам под страхом смерти запрещено приближаться к двери. Главный позаботился об этом.

– Мэм! Наш проводник истекает кровью. Если вы не откроете – он умрет.

– Да хоть бы и так, – соглашаюсь. Желтые листы инструкции рассыпаются в руках. Буквы пляшут перед глазами, не желая вставать вряд. Массирую веки. Проблема в инструкции или с передачей зрительного канала? – Пока не назовете себя, не предоставите грамоту, и не поясните цель визита – хрен я вас впущу. Это не ночлежка!