Айна - Дочь Звезд

Айна - Дочь Звезд

      Нанна проснулась в непонятном волнении. Прислушалась. Привычно потрескивали угли в очаге, из-за стены слышалось похрапывание отца, тикали часы. Девочка тихонько выдохнула, и в этот момент за окном промелькнула чья-то тень. Нанна замерла в кровати, но испуг быстро прошел. Ей нечего было бояться. Отец дома, двери надежно заперты. Иногда длинными зимними ночами дикие звери приходили на их маленькую ферму, затерянную на одной из террас скалистого Нерёй-фьорда, чтобы порыться в мусорной яме и стянуть остатки еды с ужина. Часто утром Нанна видела вокруг домика следы оленей, горных козлов, а иногда даже волка. Альвисс, будучи охотником, учил дочь читать отпечатки лап на звериных тропах как открытую книгу сказок, которые Нанна так любила.

      За окном послышался всплеск. Зимой черная вода фьорда не замерзала, но стояла недвижной, коридор высоких скал надежно защищал от шальных холодных ветров. Пробивавшаяся между плотно притворенных ставней полоска лунного света на пару мгновений исчезла, погружая комнату во тьму.Нанна подумала, что волки или горные козлы не могли достать до окна. Олень. Без сомнений, это мог быть только олень. Отец не проснулся. Бесшумно девочка выскользнула из постели, забралась на лавку и прижалась носом к холодному стеклу.

      Сквозь небольшую щель между ставней был виден кусочек двора, на который тихо падали хлопья снега. Никого не было. Нанна вздохнула с затаенным облегчением, но в ту же секунду замерла, вцепившись в резной подоконник. На противоположном берегу фьорда рядом с домом Йелланов пила воду огромная рысь. Она сидела на вершине двухкилометрового утеса, нависшего над излучиной фьорда. Вся ферма соседей была не больше кончика ее носа. Огромное плато чуть выше, через которое им с отцом нужно было идти не менее получаса, едва вмещало две пушистые лапы, на которые животное опиралось, потянувшись к воде. Шкура исполинской кошки была не рыжей с пятнами, типичными для окраса ее вида, а белоснежной, словно сотканной из снежного одеяла, покрывавшего скалы, и светилась в лунных лучах мягким серебряным светом. То, что это была именно рысь, Нанна поняла по кисточкам на ушах. Не смея вдохнуть, девочка наблюдала за величественным животным, охваченная любопытством и ужасом одновременно. Ей казалось, что в ночной тишине она слышит громкий стук собственного сердца.

      Внезапно рысь, прислушиваясь, шевельнула ушами, а потом медленно подняла от воды изящную морду. Огромные сапфировые глаза смотрели прямо на маленькую Нанну. В синеве необычной формы миндалевидных глаз вспыхивали сотни искорок, словно крошечные звездочки в холодной пустоте космоса отражали яркий лунный свет. Девочка не сомневалась, что невероятная кошка видит ее сквозь стену и закрытое окно сквозь ту самую крошечную щель.

      Нанна отпрянула от подоконника, дрожа от страха. Присела на лавке. Секунды, отсчитываемые тикающими часами, тянулись как вечность. Она ждала грозного рыка, прыжка… Одного удара лапой животному хватило бы, чтобы раздавить всю ферму Нанны и Альвисса. За окном царила тишина. С трудом она заставила себя подняться и снова выглянуть в окно. На том берегу никого не было. Из трубы дома Йелланов все так же безмятежно тянулся дымок, в окнах не было света. Стояла тихая зимняя ночь. Снег на плато лежал нетронутым покрывалом, не было и следа огромных лап.

      Медленно девочка вернулась в кровать, завернулась в толстое одеяло, сжала в кулачке мягкую шерсть шкуры барса, служившую ей пологом. Вслушалась в мерное спокойное дыхание отца. Показалось, конечно же ей просто показалось. Успокоившись, Нанна уснула. Ей снилась огромная белая рысь, сидящая на обрыве и наблюдающая за ней своими синими глазами.

      За окном тихо кружили снежинки. На скале, нависшей над фермой, белоснежное животное в последний раз взглянуло вниз и словно бы растворилось в снежной ночи.

      Бьорндаллены жили в небольшом, но добротном красном доме у подножия одного из крутых утесов живописного Нерёй-фьорда. Альвисс, отец Нанны, был искусным охотником и рыболовом. Благодаря своему мастерству, каждую субботу он приносил в Гудванген на продажу шкурки куниц и норки, мясо оленей, а летом еще овощи и зерно со своей фермы. Осенью, когда на нерест во фьордах шел лосось, отец вместе с соседями отправлялся на рыбалку, иногда по неделе не бывая дома. Мать Нанны умерла от лихорадки, когда девочка была еще совсем маленькая. В свои неполные восемь лет Нанна была хозяйкой всей фермы. Она знала, когда следует сеять пшеницу, а когда картофель, умела читать следы оленя, идущего на водопой, готовить ужин, разводить огонь в очаге камина и в старом примусе, ловко голанить старый ялик по спокойной воде фьорда и чистить отцовское ружье. Альвисс учил ее читать и писать, а у дочерей Йелланов можно было сшить куклу или научиться плести косы с яркими лентами. Ближайшая школа находилась в Гудвангене– большом поселении у оконечности Нерёй-фьорда, которое на своем долгом веку повидало тинги и драккары воинственных викингов, языческие капища и жертвоприношения, а теперь заполнялось приезжими европейцами и англичанами, конными повозками и аккуратными домиками в смешанном скандинавско-европейском стиле. Раз в одну-две недели Нанна бывала там вместе с отцом, но оставаться в школе не хотела. Куда больше ей нравилось разводить в саду нехитрые цветы, играть с ребятами на берегу фьорда, упражняться в стрельбе из лука, который смастерил для нее отец, а между делом слушать его рассказы и читать сказки про удивительных волшебных животных, великих магов, шаманов и таинственные приключения.