Акара: Правильная ёлка

Акара: Перемены к лучшему

Крупные тяжелые капли штурмовали окно всю ночь. Их грохот о карниз разбудил дворец не хуже горна, но к рассвету привычные к погодным выкрутасам южане уснули, и теперь на сереющий сквозь потоки воды сад любовались лишь дозорные на башнях и принцесса Акара.

От стекла веяло холодом, от рамы – сыростью, но спать уже расхотелось. Дождь молотил по голым, почерневшим от воды стволам, цветочные клумбы больше походили на острова, плывущие в зеленом, подернутом рябью море.

-С Новым годом, с Новым счастьем, - вздохнула Аврора.

-Любимая, я конечно, все понимаю, но ответь мне на один вопрос, - Картер ир Тайрон, король Карелианы, оперся на воткнутый в мох топор и тяжело вздохнул. Красная шапочка с белой оторочкой и помпоном изумительно смотрелась на его рыжих волосах, но плохо сочеталась с угрюмым выражением лица. – Какая, к лысым хебам, елка?!

Отряд елкорубов согласно заурчал. Трое добровольцев из личной армии генерала Катаны уже битый час плелись по разбухшему от дождей лесу за непосредственной начальницей и королем соседнего государства. Ноги вязли, люди мерзли, а «правильная» елка все никак не находилась.

-Понимаешь, - Аврора обошла кругом ближайшее дерево, придирчиво подергала веточки и под дружный стон двинулась дальше. – Елка – это традиция. Много-много лет назад наши предки верили, что деревья – живые, думающие и чувствующие. По их убеждениям в каждом дереве живет дух леса. Культовым считалась береза... Она на юге не растет, не удивляйтесь. А елка – дух мира, храбрости и мудрости. И чтобы задобрить дерево, перед новым годом его принято украшать всякими вкусностями...

-Генерал Грун, - шепотом обратился Картер к шагающему рядом дородному мужчине с окладистой бородой и очень грустными глазами. – Ну ладно я, а вас-то как сюда занесло?

Вообще-то субординацию в обоих королевствах уважали, и королю не пристало вот так вот запросто перешептываться с чужим генералом, но денек выдался и правда паскудным. Так что по негласному решению поход за елкой приравняли к поисковой экспедиции и отбросили церемонии.

Генерал зыркнул из-под кустистых бровей на девушку и крякнул:

-Вы когда-нибудь с ее Высочеством в карты играли?

-Ммм... Нет.

-И не пробуйте, – мужчина снова глянул на принцессу и добавил совсем уж тихо: - Особенно после свадьбы.

Аврора остановилась возле очередной претендентки на первое новогоднее растение, раздвинула длинные иглы, развела в стороны ветви и закопалась в них почти по пояс. Мужчины ждали. Дождь накрапывал.

-И домой все заранее купите, - неожиданно добавил один из молоденьких солдат, застенчиво переминаясь рядом с королем. На пальце у него блестело свеженькое обручальное кольцо. – А то после свадьбы такое начнется...

-Занавески на окна повесите, - вздохнул другой. – Бабы до них первым делом дорываются. Как только в дом входят, так и понеслось... Посуда щербатая, полотенце не отстирывается, покрывало на кровать новое, с волчьей мордой... И за каждой штукой вместе на рынок идти надо. А зачем, спрашивается? Все равно ведь на свой вкус выберет.

-Картер, может эту? – Аврора задумчиво нахмурила брови, придирчиво колупая ногтем кору выбранного дерева.

-Эту, - с готовностью согласился карелианец, опасаясь даже думать о камине и сухих сапогах. Чтобы не сглазить. Тьфу-тьфу-тьфу...

-Нет, у нее ветки слишком тонкие... Пошли дальше.

У Картера стало такое лицо, что даже генерала Груна проняло. Обогнув короля, он сочувственно похлопал его по плечу и поспешил за скрывшейся в чаще принцессой.

-Обереги, обереги над дверью надо, - напомнил все тот же хозяйственный воин. Сразу видно, человек семейный, со стажем.

-Погоди, - встрепенулся король. - А ты откуда про обереги знаешь? Это же наша традиция.

-У меня родители из Карелианы, - признался солдат. – Мы в приграничье жили, пока мегинны до нас не добежали. А после... сами понимаете. Дома нет, пожитки – телега да конь. Вот и решили перебраться на новое место...

Картер кивнул. Как ни обидно было слышать, что поданные разбегаются, в глубине души он их понимал. После нашествия стаи мегиннов деревни редко отстраивали. Да и не на что было.

-Я нашла!

За кустами, в неглубоком, но широком и топком овраге, раскисшем от дождей и прошлогодних игл, торчал холмик. Аккуратный такой, будто циркулем обведенный. А в центре раскинула шикарное зеленое платье настоящая красавица: тут и веточки хороши, и макушка не кривится и высота как раз подходящая. Как из сказки «Морозко» вышла, только снега не хватает.

-Все, берем! - скомандовал Картер, пока Аврора восхищенно любовалась идеальной елкой.

Акариане шустрыми белочками спрыгнули в овраг и, пока начальство не одумалось, споро взялись за веревки и топоры. Увы, вожделенная елка оказалась не только красавицей, но еще и недотрогой: склизкий мох на слонах холмика ехал под сапогами, а с противоположной от принцессы стороны обнаружилась здоровенная куча сушняка.

-А это откуда? – Удивилась девушка, обойдя холм и найдя наваленный горой лапник и сухие скелеты облезлых елок.

-Может, селяне хворост собирали, да так до дому и не донесли? Ух ты какой, - бывший карелианец как раз дополз до вершины холмика и удивленно таращился на белоснежный бутон с кулак размером, торчавший из сушняка. – Это ж откуда цветок зимой? И чудной, стебелек будто чешуйками покрыт...

-Стоять!!!

Закричали все хором: и акариане, и король и любопытный солдат – но уже от страха. Груда прошлогоднего лапника зашевелилась и распалась на труху, выпуская на волю затаившегося под ней зверя.

Акаван обитал только в южных королевствах, тех, что поближе к морю. Свирепый хищник размером с яка вполне мог порвать лошадь, но предпочитал охотиться на медлительных травоядных хубов. С наступлением зимы и приходом дождей акаван старался меньше двигаться и строил себе берлогу, мало чем отличавшуюся от кучи хвороста. Там он залегал до весны, оставляя на воздухе лишь кончик хвоста, успешно заменявший ему гидромет, а заодно обманывал всех оголодавших за осень травоядных. Как только дожди прекращались и в лесу теплело, акаван это чувствовал... хвостом и просыпался. Акарианские охотники знали, что зимой зверь медлительный и сонный, но берлоги обходили по дуге: разбуженные звери категорически отказывались отдавать свою шкуру на половички и кидались на любого, кто имел неосторожность на них польститься.