Акромалия

Глава 23 «Тайное и явное»

Ярость к Изабелле разрывала мужчину. Весь путь до дома, его мучило невероятно сильное желание сломать её тонкую шейку, но перед этим, сжимать руками. Гарсио хотел чувствовать то, как напрягаются мышцы в попытке подарить телу столь необходимый воздух, как тишину разрезают хрипы. Эта симфония угасающей жизни должна была стать пиком их отношений.

«Если не со мной, то ни с кем!» – думал он, раз за разом прокручивая в голове эту картинку и наслаждаясь ощущением власти.

Пусть это был самообман, пусть Изабеллы не было рядом, но у него всегда была замена. Оказавшись дома, Гарсио и сам не понял, как оказался у дверей розовых покоев. Он приходил сюда так часто, что это даже казалось правильным.

Распахнув двери, мужчина взглядом стал искать знакомый образ. Лея вышла сама, с неизменной улыбкой на губах и взглядом, таким влюблённым, что на мгновение, сердце остановилось от нахлынувшей нежности. Но тут же пытливый разум начал выявлять различия.

Гарсио подошёл к девушке вплотную и положил руку ей на затылок.

– У меня сегодня был просто отвратительный день, – протянул он, сгребая длинные чёрные волосы в кулак.

– Я помогу избавиться от напряжения, – с улыбкой ответила бывшая ласточка, предвкушая ночь страсти.

Облизнув подкрашенные губы, она помогла снять рубашку. Проворно расшнуровав штаны, Лея приспустила их. В глубине серых глаз мелькнула лёгкая досада. Обычно ей не приходилось дополнительно ублажать его, но сегодня Гарсио хотел, чтобы она отработала каждый золотой, их тех, что он уплатил Сантьяго. Впрочем, Лея не стала противиться и принялась за дело, и как оказалось, ртом она работала не хуже других девушек золотого гнезда.

Устав от неспешных, распаляющих ласк, мужчина пресёк прелюдию. Не то, чтобы ему не нравилось, когда женщина ведёт в постели, но полностью отдавать инициативу казалось неправильным, даже Изабелле это было не позволено.

Сжав волосы девушки, Гарсио начал двигаться резко, не давая глотнуть воздуха, проникая так глубоко, что после каждого толчка раздавались бульканье и всхлипы. С некоторым удовлетворением увидев, как на глазах у любовницы выступили слёзы, он наконец отпустил Лею.

Пухлые губы девушки и её язык подарили ему удовольствие, подбородок блестел от её же слюны, и можно было бы остановиться. Довести себя до пика парой движений руки, но Гарсио хотел большего.

Его уже не устраивала власть над телом, он жаждал власти над самой жизнью. Только так он мог сделать Изабеллу своей, только так, мог унять этот огонь в своей груди.

Одним рывком подняв девушку на ноги, он тут же заставил её лечь грудью на столик у кресел. Вновь схватив за волосы, Гарсио наклонился к самому уху и прошептал.

– Я люблю тебя, всегда любил, – нехорошим тоном признался он, медленно задирая подол платья.

– Я тоже… люблю, – изогнувшись, ответила Лея, и это было правдой.

У неё не было другого выхода, кроме как полюбить своего мучителя и господина. Всю жизнь, её использовали, и если раньше, была надежда на лучшее, то теперь, только любовь держала бедняжку в незамутнённом сознании.

Хмыкнув, Гарсио резко вошёл, сорвав с губ чувственный стон. От неожиданности звук получился слишком громким, и девушка тут же подалась вперёд, но он удержал её на месте.

– Я управляю тобой, – размерено двигая бёдрами, прошипел мужчина.

Лея пыталась подстроиться под его темп, принять более удобную позу, получить удовольствие, но её господин хотел власти, и эту власть он получил. Надавив руками на поясницу, он ясно дал понять, что ей не стоит даже пытаться обрести контроль.

И пусть он срывал злость на этой женщине, в пылу слепой любви она замерла и даже умудрялась лепетать что-то одобрительно-восторженное, пока взгляд мужчины не упал на отражение в зеркале.

Лея носила ожерелье, то самое, что он подарил Изабелле. И пусть вместо кровавых рубинов были гранаты, это не имело никакого значения. Те же серые глаза, чёрные волосы и белая кожа, настолько безупречно белая, что захотелось опорочить эту белизну.

В порыве животной ярости он схватил ожерелье и потянул на себя. Золото врезалось в кожу, послышались хрипы, нежные пальцы царапали металл и камни в попытке освободиться, и в тот момент, когда прекрасные серые глаза начали закатываться, удовольствие достигло пика.

Излившись прямо в лоно своей любовницы, он ослабил хватку. Лея была жива, тяжёлое дыхание было тому доказательством. Запустив пальцы в спутанные волосы, он заставил девушку поднять голову.

На шее красовалась алая полоса, с несколькими кровоточащими царапинами, как свидетельство его абсолютной власти над этим телом.

***

Главный советник напал на Альферес! Эта новость могла бы разнестись по дворцу с шепотками вездесущих слуг, но дворцовая стража сработала отлично. Они не только доставили Вито в кабинет князя, но и выловили всех, кто мог что-то видеть или слышать.

Прямо сейчас, Лукас Макриано – начальник дворцовой стражи, проводил беседу с внушением, в то время как Эдвиго готовился заняться тем же, в отношении советника.

– Что на тебя нашло? – взревел монарх, едва удержавшись от того, чтобы запустить золотую чернильницу в голову Вито.

– Это она, – прорычал мужчина, попытавшись подняться, но стражник тяжёлой рукой так надавил на плечо, что тот поморщился, – Отродье Искушающего.

Не этого князь ожидал, но намёк был слишком понятен. Подав знак стражникам, чтобы те, оставили их, мужчина наклонился к советнику и дождавшись, когда все покинут комнату, сжал пальцами плечо Вито.

– А теперь потрудись объясниться.

– Девка Беллини, это она Акромалия, – подавшись вперёд, ответил он, и губы монарха скривились в усмешке.

Нервный смешок стал ответом. Эдвиго, конечно же, знал, что Изабелла была не слишком красивой в детстве, но такое бывает, когда женщина расцветает ближе к двадцати, а то и к тридцати годам. Красивая женщина – не обязательно Акромалия, тем более Химена была довольно симпатичной. Тем более, Изабелла никогда не была замечена за общением с сомнительными личностями, а её репутация была безупречной.