Актерка

Актерка

Июнь выдался не по времени дождливым и зябким. Мелкая морось сводила с ума своей монотонностью; хорош шелест дождя после долгой жары – тогда он несет отдохновение. Но если с неба каплет не пойми что весь месяц, если хлеб, едва поднявшись, грозит не поспеть к сроку из-за холодов и сырости – поневоле все проклятья на погоду сложишь. Мокрые крыши домов сиротливо чернели под низким небом.

Впрочем, на базарной площади в торговый день людно. Дождь там или не дождь, а соли или хлебу все равно, в какую погоду быть купленными. День перевалил за половину, но толпа не редела. К полудню, вдобавок, дождь перестал, в тучах иногда проглядывала синева. Зазывные крики торговок смешивались с гомоном покупателей, над рядами носился, дразня, запах свежего хлеба и мяса.

Двое темноволосых юношей, смеясь, протискивались сквозь толпу. Купив два пирожка с черемухой у краснолицей тетки («Кушайте, господин, на здоровьичко!»), они вертели головами, порой засматриваясь на диковины, выставленные на продажу. Вот машут головами деревянные петухи, если дернуть их за веревочку. Вот мужик на липовой ноге колотит дубиной медведя. Вот вышитое полотенце – подсолнухи расцвели так ярко, что глаза радуются… один из юношей остановился, засмотревшись, и засмеялся от удовольствия. Второй потянул его за рукав:

- Неймется тебе… Идем же.

Они были похожи почти до неразличимости и чертами лица – братья! - и богатой, расшитой золотыми нитями одеждой. Властная осанка выдавала в обоих привычку повелевать, руки – холеные и белые – явно не привычны были к тяжелой работе. В ином месте прохожие кланялись бы им в пояс, едва завидев на них медальоны с выточенными соколами: княжичи. Такие же соколы виднелись на рукоятях привешенных к поясу кинжалов. Но в такой толкучке, как здесь, поклонись поди попробуй…

Братья выбрались, наконец, из толпы и огляделись. Старший – чуть выше ростом, чуть мягче черты тонкого лица - снял с головы берет, вытер мокрый лоб.

- А жарко…

- Говорил же – делать тут нечего, - пробурчал под нос младший.

- Не ворчи, - улыбнулся брат. – Не все сиднем дома сидеть… так и закиснуть недолго.

- Ну, разве что, - вздохнул брат. – Хотя, право слово, надо было верхом поехать… - и, помолчав, спросил: - Лучше скажи, зачем ты нынче утром отцу понадобился? Случилось что?

- Понадобился, - махнул рукой старший. – За чем бы путным, так нет…

- Жениться, что ли, заставляет? – пошутил младший.

Брат искоса глянул на него.

- Угадал…

- И на ком? – уже без улыбки, сочувственно.

Юноша невесело усмехнулся.

- А то сам не догадываешься…

И поморщился – вспоминать нынешнее утро ему не хотелось.

Этим утром старые клены понуро заглядывали мокрыми листьями в окна княжеского терема, терлись растопыренными ветками о расписные маковки крыш. Распахнутое окно богато убранной комнаты под самой крышей облюбовали сразу две тонкие веточки, жались к людям, словно прося поделиться теплом.

Мокрая резная ограда; стражники у мокрых ворот – волосы облепили мокрые лица, пахнет сырым деревом. Дождевые капли стучат по резным перилам высокого крыльца, по узорчатым ставням. Ежатся и взвизгивают, выскакивая на улицу, дворовые девки. Непогода загнала под крышу многих из тех, кто толчется обычно на княжеском дворе – по делу и без дела; просители, сменившиеся стражники, слуги. Нахохлившись, похожий на аиста, прошествовал на длинных ногах княжеский казначей – капли залетали ему за шиворот.

Князь Ираан Ир-Лхор погладил узловатыми пальцами светло-зеленые мокрые листья, просунувшиеся сквозь узорную решетку окна, и вздохнул. Высокий, костлявый, обычно стремительный в движениях, сегодня он морщился, потирая плечо, - ныли на непогоду старые раны. Поежился… июнь июнем, а сыро в комнатах, зябко. Рассеянно погладив шрам на виске, он обернулся и строго посмотрел на стоящего перед ним старшего сына.

- Сегодня я получил весть с почтовым голубем. К празднику середины лета к нам пожалует князь Ингор… а с ним – его дочь, княжна Ирайна.

- Да, отец, - отозвался Ярраан Ир-Лхор, сын и наследник князя, надежда и опора княжества в будущем, пока же - головная боль и досада отца, вон как сошлись на переносице седые брови.

- Надеюсь, ты понимаешь, что это означает?

Ярраан тихонько вздохнул про себя, отвел взгляд. Еще б ему не понимать! Уже целый год как понимает – княжна Ирайна, дочь правителя соседнего государства, девушка, которую прежде он в глаза не видел, должна стать его женой. Потому что такова воля князя. Потому что этого требуют государственные интересы. Потому что его долг как наследника… долг, честь и все такое – вот только почему-то никто не удосужился спросить, а чего же он сам хочет.

- Ты понимаешь, надеюсь, что должен вести себя подобающим образом? – продолжал отец.

О, и это Ярр понимает. Подобающим образом – значит, не забивать себе и гостям головы всякими бреднями, вычитанными в толстых, пыльных фолиантах, которые нормальный человек и в руки не возьмет. Подобающим образом – значит, показать себя как мужчину, воина и охотника, а не чудака сродни тем бродягам, что ходят по дорогам и бормочут невесть что. Князь прекрасно знал, с какой неохотой его сын принимает участие в охоте и прочих забавах, но – интересы княжества превыше личных желаний. Подобающим образом – значит, очаровать девушку и ее отца, сиятельного князя Ингора так, чтобы у них и мысли не возникло, что наследник соседнего маленького государства может стать неподходящей партией. Худой мир лучше доброй ссоры, а с таким сильным и богатым соседом ссориться тем более не следует.