Актрисуля

ЧАСТЬ I. АЛИСА В ЗАКУЛИСЬЕ. Глава 1. Слабенькая

Many a true word is spoken in jest.

Часто правда говорится в шутливой форме.

ЧАСТЬ I. АЛИСА В ЗАКУЛИСЬЕ

Do in Rome as the Romans do.

Веди себя в Риме так же, как римляне. 

Слетев за борт яхты, она сразу захлебнулась тёплой солёной водой и стала тонуть, падая вниз, на дно залива, но вдруг встрепенулась и начала рваться наверх – туда, откуда шли яркие солнечные лучи, маня теплом и светом, но соль уже прорвалась в нос и в лёгкие, и солнце погасло…

Она проснулась и вздохнула. Столько лет прошло, всё давно пережито, и жизнь сложилась, а кошмар иногда будит среди ночи, отбрасывая в прошлое…   

Глава 1. Слабенькая

Больше того, что было, из мешка не вынешь. 

Nothing comes out of the sack, but what was in it.

Молодой мужчина сидел совсем один за столом в обычной маленькой кухне, пил и думал, думал и пил. Бутылка красного вина, высокий стакан, белая льняная салфетка, закатанные рукава белой рубашки в голубую полоску, мятая жилетка и трёхдневная щетина делали этого персонажа похожим на картину работы французских импрессионистов начала XX века.

Но если ему и было дело до искусства, то только до искусства выживания. Его жена, на которой он женился по известным обстоятельствам, умерла при родах – случай на сегодняшний день редкий, видимо, ему просто не повезло. И теперь он остался в съёмной квартире с новорождённой дочкой и кучей долгов на руках. У него не было никаких резервов и никаких связей. Они с ребёнком были совсем одни. Правда, у него была работа, но как на неё ходить, если не с кем оставлять малышку? И он снова наполнял стакан, словно пытаясь на его дне найти ответы…

Выручила его тёща. Она тоже осталась одна после смерти дочери и, хотя внучка стала для неё неожиданным сюрпризом, но она понимала, что мужик один дитё не подымет, а в детдом сдать ребёнка ей совесть не позволила. Так что она приехала и забрала малышку к себе – в сибирское крепкое село. При этом договорившись с папашей связь не терять и деньгами помогать. Он радостно кивнул.

Прошло одиннадцать лет. Девочка выросла, а бабушка умерла. Теперь уже он приехал в Сибирь и нехотя забрал дочь к себе. Так она снова оказалась в Москве.

За год совместной жизни с ребёнком он понял главное – что его дочь, как и его подружка, её мать, которую он уже почти не помнил, оказалась «слабенькой».

- Слабенькая она у вас, – говорил ему участковый врач, – иммунитет слабый, конституция нежная, хрупкая. Болеет хоть и редко, но тяжело. Беречься надо.

- Такая слабенькая девочка – ни отжаться, ни подтянуться, – сетовал физрук.

- Она девочка хорошая, но слабенькая. Интеллект не глубокий, только что память хорошая и образное мышление развито, а вот логика хромает, причинно-следственные связи не понимает, задачи решать не умеет. Она старается, конечно, но четвёрочки у неё совсем слабенькие, – говорили учителя. 

- Она старается, тянется за всеми, но способности слабые, не дотягивает, – говорила хореограф в детской танцевальной студии, в которую он её записал.

И они смирились – через голову всё равно не прыгнешь. Вот он тоже – и молодой, и красивый, и талантливый, а невезучий. Жена умерла, родители из рязанской глубинки тоже. В столице ни связей, ни престижной работы не нажил, жилья не приобрёл. С режиссёрским образованием работает в театре работником сцены. Выпивает, конечно, творческая натура. Но всё не пропил, о дочке помнит, иногда игрушки берёт, обувь там или платья – всё по сезону и по росту умудряется покупать, опять же каши сам варит, и её научил готовить и книжки вон купил.

Она вообще на эти разговоры мало обращала внимания. Её интересовали не слова, а люди, которые их произносят, – как они говорят, смотрят, двигаются, как одеты и причёсаны, какие жесты и мимику, какие интонации используют, какие у них украшения или детали одежды. Все они казались ей очень интересными.

Из всех игрушек она очень любила играть в куклы. Она их переодевала, красила, стригла, даже меняла им пол и возраст, чтобы они могли представлять разных людей, а вот задушевным и любимым другом у неё был плюшевый пёс с одним ухом – второе оторвалось и потерялось, и Дружок так и остался одноухим.

С ним она спала и ему жаловалась на свои маленькие девчачьи горести.

Впрочем, жаловаться она не любила – что толку-то? Всё равно никто не поможет. Это она усвоила очень рано и привыкла всегда и во всём рассчитывать только на себя. Когда встал вопрос о выборе профессии, они с отцом решили, что ей стоит поступать в театральное училище – ни в какой другой колледж её бы не взяли из-за слабого аттестата и здоровья.  

- Давай, Лисёнок, поступай в Щукинское училище, – сказал отец, – сам бог велел, раз уж меня в театр Вахтангова приняли.

Отца действительно приняли недавно в знаменитый театр осветителем, тем более, что отец, забрав дочь из Сибири, стал меньше пить и закончил компьютерные курсы создания спецэффектов и курсы пиротехники.