Альтерированные

1. Пленник.

1. Пленник.

Я наблюдала за происходящим со второго этажа. Подглядывала, как преступница, сидя на полу, через кривые, сломанные и грубо прибитые стойки перил.

- Я не альтер! - Выкрикнул парень, стоявший на коленях в центре нашего холла, но мой отец грубо пнул его в живот, и тот со стоном согнулся.

- А кто ты? Что делал на нашей территории? – Спросил его отец.

- Просто проезжал мимо…

- Я спросил: кто ты? Имя! Фамилия! Хутор! – Когда отец начинал говорить в таком тоне, от него прятались даже волкодавы. А я, чтобы не злить его, старалась лишний раз перед ним не мелькать. Хотя меня отец никогда не бил. Он, кажется, меня любит, хотя никогда в этом и не признавался.

Вообще, говорят, мужчина и не должен говорить о любви, его отношение к женщине и детям видно по его заботе. А отец у меня надежный, сильный и непьющий. Он второй человек в нашем хуторе и один их лучших охотников.

А парень, стоявший на коленях, утирал кровь с губ и неразборчиво что-то пробурчал. Я разобрала только имя: «Виктор».

- Откуда у тебя такая машина? – Спросил кто-то из наших молодых мужчин.

- Какая такая? – Пленник повернулся к человеку, задавшему этот вопрос. – Это обычная машина. Я ее покрасил, вот она и выглядит свежей.

- Моторчик тоже покрасил?

- Мотор я сам ремонтировал, и для этого вымыл его в растворителе. Оставьте машину себе, я другую смогу привести в рабочее состояние.

- Ты, значит, машины ремонтируешь? – Вопросы ему задавали без перерыва. Иногда несколько вопросов звучали одновременно, и пленник просто не успевал на них ответить, за что получал очередные удары в бок, лицо, спину, по ногам. Он дергался, стонал, просил прекратить издеваться над ним, раз он ни в чем не виноват. Но кто его слушал?

Этот мир не создан для жалости, я это поняла, к сожалению, очень рано, но никогда раньше мне не приходилось видеть, как жестоко можно бить человека. Тренировки и состязания в борьбе мы с девчонками могли сходить, и даже поддерживали своих родственников. Но видеть вот такое избиение десятком мужиков одного, который еще и на коленях стоит, было неприятно и стыдно.

- Ремонтирую, когда надо. Я все делаю, как и все люди. Жить-то хочется. – Все-таки, этот пленник держался хорошо при сложившихся обстоятельствах.

Только никто ему не верил. Мужчины, не спуская с него глаз, медленно кружили вокруг него. И парень все время дергался от новых ударов.

- Если жить так хочешь, что ж в чужой хутор пожаловал? Думаешь, здесь некому свое добро отстоять? – Наклонившись к чужаку, спросил мой отец.

- Я заблудился… - На выдохе совсем жалобно произнес пленник. И чуть ли не взмолился. – Прошу вас – поверьте. Я не вру.

Но никто не стал слушать нытье парня, его снова ударили ногой, но уже в грудь, а когда он опрокинулся на пол, стали пинать дальше в живот, спину. Он только успел прикрыть голову.

- Повторяю вопрос: ты кто и что забыл на этом хуторе? - Спросил уже дядя Руслан. Он был лидером наших объединенных семей.

- Лучше добейте, все равно вы меня не слушаете, - почти простонал избитый парень.

Отец наступил ему на ладонь и стал на нее давить. Он перенес на одну ногу почти весь свой вес, вынуждая пленного стонать и просить о пощаде:

- Отпустите меня. Я не альтер… Меня жена дома ждет. У нас близнецы несмышленые

- Так ты хотел нас обокрасть? Украсть нашу еду? Для своих выродков, да?– Отступая на шаг, спросил мой отец.

- Я не вор. – Прижимая, наверняка, покалеченную ладонь ближе к губам и подув на нее, почти неслышно сказал парень.

И сейчас мне стало до комка в горле его жалко. Дуть на пораненное место – это так по-человечески. А альтеры, говорят, не чувствуют боли. И не был этот парень похож на описания альтеров. Они, как любят повторять мужики, все лощенные, одеваются только в идеально чистую одежду, много времени тратят на прическу, уход за кожей и даже красятся, и выглядят поэтому идеально, как будто ангелы.

А тот, кого захватили наши мужики, был лохматым, небритым, в простой фланелевой рубашке в клетку. Обувь с него, скорее всего, уже сняли, а носки и штаны были обычными. Это был самый обычный парень с кого–то дальнего хутора.

И еще альтеры, как нам известно, выносливые, сильные, ловкие, быстрые и, самое страшное, они беспощадные и кровожадные. Настоящий альтер не стоял бы на коленях, вымаливая пощады у десятка мужиков.

Я, конечно, знала, что наши мужчины тоже сильные, они регулярно тренируются, а тяжелый физический труд поддерживает нас всех в тонусе. Мы уже привыкли всегда ожидать нападения и готовы драться насмерть. Но, все же, чистокровным людям альтеры в плен не попадались. Только слаженное действие целой команды вооруженных людей с собаками могли их уничтожить. Только уничтожить, живыми в плен альтеров не брали. И это знают все.

- Хутор свой назови! – Приказал дядя Руслан.

- «Белые розы». – С трудом поднявшись, чтобы сесть на колени ответил пленник.

- А может «Большие баклажаны»? – Усмехнулся мой отец.

Его можно было понять, никто сейчас хутора «Розами» не называет. Наш, например, назывался «Хутор Молотовых», потому что дядя Руслан, его семья, и мы все были Молотовыми.

- Там раньше, еще до Конца истории, розы выращивали, название старое осталось, - стал объяснять парень.

- Где эти «Розы»? Что за семьи там живут? – Спросил дядя.

Парень указал куда-то в сторону здоровой рукой:

- На западе. В стороне от трассы смерти. И там только моя семья осталась. Я же уже говорил, Серебристые мы.

- Серебристые, значит? Такие фамилии только альтеры носят. - Сказал кто-то из стоявших в стороне мужчин.

- Я не альтер. – В который раз повторил парень.

Но с ним уже не хотели говорить. Дядя Руслан приказал закинуть пленника в темницу, а камеры в нашей темнице были очень надежными, из них даже медведи не могли выбраться. А этот парень, по-моему, и альтером-то не был.

Когда парень понял, что его не собираются отпускать, он стал выть почти до звона в моих ушах.