Алый закат крови

Глава 8

Сильные мужские руки крепко обнимают последний уцелевший кусок ржавого металла. Сейчас он очень важен для людей.
После третьей бомбежки на улицах нет никого. Те, кто успел скрыться и убежать, сейчас сидят в подвалах и надеяться, что смогут просидеть там вечность. А те, кто остался на улицах – трупы, обугленный трупы. Среди них дети, женщины и мужчины. 
Повсюду разбросаны остатки продовольственных товаров, которые находились в магазинах и торговых лавочках, от которых сейчас остались только камни и деревяшки, сгоревшие дотла. 
В воздухе смертельно пахнет гарью, что мешает дышать. А низкие свинцовые тучи больно давят на виски, поэтому голова разрывается на части.
Сейчас больше всего хочется закрыть глаза и убежать прочь отсюда, а не смотреть, как страдают люди, как они корчатся от боли, истекая кровью и зовя своих родителей. Ведь среди убитых очень много детей, которым едва исполнилось пять лет.
Он сильнее прижимает  к груди кусок металла и протискивается сквозь толпу медиков, которые с печальными глазами ползают по земле. Она от крови стала багровой. Молодые медсестры надеяться спасти кого-нибудь, но даже врачи тут лишние.
Оторванные ноги, руки, а иногда и головы застилают дорогу, по которой он бежит. Он не в силах справляться с эмоциями, которые с головой накатывают на него, сдавливая горло, словно руками.
Вскоре показывается черная, покорёженная дверь. Он со всей силы пинает ее ногой, она не спешит открываться. Тогда он повторяет действие. После трех таких ударов она с диким и противным звуком, словно кто-то проводит милой по ржавому металлу, открывается.
Внутри темно и сыро. Запах крови свербит в носу. От него никуда не деться. Эти ужасные картины надолго останутся в памяти. Они врезались в глаза, застыли там отражением, и теперь вечно будут напоминать о себе. Это ужасно и больно.
Он не замечает, как засыпает. Холод пробирает его до костей, и что-то внутри подсказывает, что все прошло, и теперь обратного хода нет.
Когда на улице становиться тихо, он понимает, что, либо враги взяли передышку, чтобы с новыми силами рвануться в бой, или все, кто сражался за свою свободу - мертвы.
Как бы там не было на самом деле, а выходить из укрытия придется. Он не может сидеть здесь вечно. 
Холод и голод захватывают власть над разумом, словно затемняя его и делая поколоченным. Запах становится невыносимее с каждой секундой. А огромные крысы наводят страх.
Собрав волю в кулак, он дергает дверь и выходит наружу. Солнца не видно, а в воздухе все также витает запах гари и пороха. Значит, улетели, но обязательно вернуться, причем, очень скоро. Они не могут дать нам времени на восстановление сил. Слишком опасны мы для них.
Он знает, куда ему надо идти. Уверенно шагает между людьми, которые смотрят на небо зелеными глазами. В них застыла борьба за жизнь и ужас, который ощущает человек, когда осознает, что каждый последний вздох – может стать последним.
Он старается не смотреть на трупы. Но это невозможно. Дорога усыпана им сплошь. 
Минуты летят, как птицы. Они не хотят задерживаться, словно боятся чего-то. 
Он поймал себя на интересной мысли. До того, как началась война, в их края было много птиц. Он любил сидеть и слушать, как они выводят забавную мелодию. Это занятие отнимало у него много времени. А сейчас, птицы стороной обходят их черное от копоти и гари небо, которое пропитано кровью.
И все-таки, мир изменился. Только интересно в лучшую или худшую сторону.
Впереди виднеется кучка людей, которые собирают на земле обломки металла и разбирают завалы, которые раньше были торговыми лавками.
Он видит, как девушка с волосами, с которых словно капает кровь, увидев его, бежит навстречу. Она рада до безумия. Наверное, это единственный человек, который нужен ему сейчас. 
Нет! Его разум начинает светлеть. Еще ему нужна его любимая, волосы, которой похоже на снег, а глаза подобны небу, которое было до войны. Он любит ее, и она важнее, чем эта девушка с кровавыми волосами.
- Билл, - с криком она бросается на него, - я думала, тебя убили! Ты не представляешь, как я рада.
Ее волосы ласково разносит ветер. Они мелькают перед его глазами, отчего он сразу вспоминает море крови на улице.
- Твои волосы, - начинает он, - ужасны! Иногда, мне кажется, что из раны на твоей голове сочится эта алая жидкость и стекает по шелковистым волосам.
Она мило улыбается, и, кажется, сейчас засмеется.
- Ты же знаешь, что волосы сами приняли оттенок крови. Это дано мне свыше.
Он много раз слышал эту историю, но все равно не мог привыкнуть к постоянному виду крови, ее было слишком много.
- Шела, - девушку окликнул мужчина с татуировкой около шеи,- тут кое-что есть.
Она схватила его за руку и поволокла к мужчине с татуировкой в виде розы, алой розы.
Среди обломков, горелого и руин лежал небольшой по размерам прибор, который чем-то напоминал фотоаппарат, только сделанный из металла.
Шела подняла с земли неизвестное устройства и стала внимательно его разглядывать. 
Черная прямоугольная коробка с небольшим углублением внизу мигала красным огоньком, словно маяк посреди океана. 
Он такого еще раньше не видел, поэтому с интересом наблюдал, как девушка крутит в руках находку.
- Это что-то похожее на навигатор, который может указывать дорогу, - объявила она свои мысли. – Скорое всего, его потерял кто-то из тех, - она махнула головой к кучке людей, одетых в зеленую форму.
- Значит, он может указать дорогу в любое место? – спросил мужчина с алой розой на руке.
- Да, я так думаю! Но все равно нужно отправить этот прибор в лабораторию, пускай его изучат, - голос Шелы звучал спокойно и ровно.
- Хорошо, - отозвался мужчина с татуировкой.
- Какие еще будут указания? – спросила Шела у него.
- Пока никаких. Вы свободны.
- Это замечательно, - улыбнулась девушка. – Если я вам вдруг понадоблюсь, звоните.
Он кивнул.
Шела развернулась и схватила Билла за руку побрела вдоль стен домом, стараясь не смотреть на море окровавленных крупов.
Они долго шли молча,  боялись нарушить тишину, словно она может взорваться или всполохнуть огнем.
Билл знал Шелу с рождения. Их семьи были дружны и часто встречали многие праздники вместе. Девочку, волосы которой создала сама преисподняя, он любил, но как сестру, а Шела хотела большего. Хотя она об этом не говорила в открытую, но он все понимал. Каждый ее взгляд, каждое движение – кричало любви.
Они дружили в школе. Он защищал ее от дурацких нападок со стороны сверстников, защищал ее честь. Все в школе знали, что если обидеть Шелу, то не сносить ему головы. Билл преподаст урок обидчику, и тот запомнит это надолго.
Все дивились волосам это девочки. Ее шелковые пряди словно изрисовали. Кто-то просто взял кисточку и аккуратно, выводя каждый узор, окрасил пряди в цвет крови. Но эту девочку с небесными глазами любили все.
Конечно, взрослые понимали, что цвет волос – знак свыше. У Шелы было большое будущее.
- Почему ты подчиняешься ему? – возмущенно спросил Билл.
Шела вздохнула, перевела взгляд на него, потом снова вдаль.
- Потому что Брут – лидер, - спокойно, но натянуто ответила она.
- Он сам сделал себя лидеров, - снова возмутился Билл. – Это неправильно, несправедливо!
- В этом мире, вообще, нет ничего справедливого, - она издала тихий смех, больше похожий на шорох травы. – Разве справедливо, что умирают люди? Справедливо, что мир, который дорог всех, рушится вот так, словно карточный домик? Справедливо, что мы вместо того, чтобы гулять и веселиться на зеленых лугах, носим автоматы на спиной и гибнем под бомбами? Справедливо? – она помолчала, словно собираясь с мыслями. – Нет! В этом мире справедливость утратило свое значение!
Она вырвалась немного вперед. Автомат мирно покачивался на ее спине. Билл чувствовал свою вину. Не надо было поднимать этот разговор, Шела и так слишком подавлена.
- Я только хотел сказать, - он догнал ее снова, - что ты должна быть лидером, ты, а не Брут! 
Он посмотрел в ее глаза. Они были наполнены досадой.
- Это ты не спишь ночами, разрабатывая планы наступления. Это ты бегаешь под пулями, защищая других людей. Это ты отдаешь свой паек детям. Ты! А не Брут! Ты!
Его слова, словно хлыст, который больно ударил по ее лицу.
- Неважно кто лидер, важно кто ты сам, - тихо ответила Шела.
Она уходила вдаль, и только ее кровавые волосы поблескивали на солнце.