Amaranthus

Глава 1. Предзнаменование

Пусть останется с тобой

Поцелуй прощальный мой!

От тебя я ухожу,

И тебе теперь скажу:

Не ошиблась ты в одном, —

Жизнь моя была лишь сном.

Сон во сне. Эдгар Аллан По

(перевод Бальмонта)

Владения Латэрр.

        Где-то в сотнях миль от этого навевающего ужас города, в другом  мирно спящем городке, прозванным Сламтаун, в одной из комнатушек нижних трущоб, зажигается свет.

Рука Гэбриэла судорожно тянется за стаканом воды. Каждую ночь ему снится этот кошмар, вот уже десять лет, с тех пор, как он остался один. Его родители умерли от эпидемии оспы, и Гэб, как они его ласково звали, маленький мальчик восьми лет, остался один, в этом холодном  городе, где царят лишь бедность и жестокость.

Гэб встаёт со своего матраса и подходит к окну. Он знает, что уже не сможет заснуть этой ночью. Тем более скоро наступит рассвет, а это значит, что ему опять придётся таскать тяжёлые ящики двенадцать часов кряду. Как только он вспомнил об этом, спина откликнулась ноющей болью. "Еще год. Всего год осталось терпеть" - так каждое утро говорил он себе. Через двенадцать месяцев и два дня он скопит достаточную сумму денег, чтобы уехать из этого города вместе с Марией. Мария. Единственный человек, ради которого он все ещё живёт и не сдаётся. Она не должна терпеть все эти лишения. Она должна быть счастливой. Вот он уже слышит её смех. Он словно звон маленьких колокольчиков. А её улыбка... Изумрудные глаза, смотрящие на него всегда так нежно и без тени жалости.

Гэб тряхнул головой. Пора за работу, хватит мечтать. В душе он наконец-то почувствовал, что возвращается к жизни. Уже несколько лет в их районе нет горячей воды, поэтому из крана всегда течет либо ледяная жидкость, либо бурая сточная вода.

На этот раз душ был ободряюще холодным. 

Встав перед зеркалом, он убрал длинный золотистый локон со лба. Его всегда дразнили девчонкой местные хулиганы, ни у одного из них не было такой гривы до самых плеч. Да, это было непрактично, но Гэб не хотел избавляться от последней ниточки, напоминавшей ему о родителях. Особенно о маме. Все, что он о ней помнил - это её смех, так похожий на смех Марии. И волосы. Длинные золотистые локоны, ниспадающие с плеч бурным водопадом. От отца ему достался длинный прямой нос, очерченные скулы и глаза океанского цвета. Пухлые губы также не добавляли ему брутальности, так что для издевательств основания были.  Однако его нельзя было назвать неженкой: его руки огрубели от постоянного физического труда, вся его спина была покрыта шрамами от побоев первого "работодателя"(тогда он был одним из маленьких попрошаек), сильный загар сразу выдавал в нем представителя трущоб - люди статусом повыше могли позволить себе и одежду получше, а некоторые даже могли купить себе зонтики. Когда-то, лет 5 назад, он стоял у витрины и смотрел на шелковый зонтик, глубокого зеленого цвета, отделанный вышивкой. Он так хотел подарить его Марии...Но он стоил целое состояние.

Забрав волосы в импровизированный пучок и натянув потрепанные штаны и мятую рубашку, Гэбриэл выбежал на работу. Сегодня Мариус, его начальник с невероятно смешными усиками и красными, трясущимися от ходьбы щеками, был особенно зол.

Он шпынял Гэба и других мальчишек за каждую мелочь и отпустил передохнуть на час позже обычного.

- Опять поссорился с женой, - буркнул Гэбриэл, смывая пот и грязь с лица у колонки. Спина ужасно ныла, а впереди ещё 5 часов перетаскивания мешков с места на место.

- Так и знала, что найду тебя здесь, - услышал он голос Марии позади себя.

Сегодня она была особенно хороша: лёгкое белое ситцевое платье, что он подарил ей на день рождения, длинная копна каштановых кудряшек, отливающих золотистой рыжиной, и изумруды глаз, искрящихся весельем.

- Ты чего застыл? Иди сюда, я принесла тебе завтрак. Уверена, что ты с утра не брал в рот ни крошки, - она садится на камень и расстилает перед собой большую тряпочку, заменяющую скатерть.

- Ты права, как обычно, - смех застревает в горле и получается неловкое покашливание.

Пока она выкладывала на стол яблоки, хлеб и козий сыр, Гэб любовался солнечными переливами в её волосах. Внезапно обзор был перекрыт её ладонью.

- Гэээб...Гэээб! Гэбриэл, ты вообще здесь?

С большим трудом  Гэбриэл заставил себя сфокусироваться на реальности.

- О, прости, я задумался.

Чтобы избавиться от неловкости,  он отломил большой кусок хлеба и принялся усиленно его жевать.

Вдруг она разразилась таким громким смехом, что Гэб поперхнулся от неожиданности.

- Ты так мило краснеешь, - внезапно её голова легла на его плечо.

Он перестал жевать, двигаться, даже дышать, боясь спугнуть её. Он хотел, чтобы этот момент длился вечно, но в их импровизированную идиллию вмешался Мариус, брюзжа что-то про совесть и отлынивание от работы.

Гэбриэл помог Марии подняться и собрать остатки завтрака.

- Увидимся вечером, - крикнула она  и убежала, весело размахивая корзинкой.

"Надо быть смелее... Да, сегодня вечером я признаюсь", - пролетела мысль в его голове, пока он следил за её удаляющимся воздушным силуэтом.