Ангел для Холмса

Ангел для Холмса

Возможно ли, что жизнь и смерть это одна и та же сущность? Как две стороны монеты: обе разные, но по своей сути единое целое.
Кто-то должен умереть, чтобы ты родился. «Займи стульчик». Как только освобождается место, ты и тысячи других жизней летите к нему. Ты выиграл, а кто-то проиграл.

<tab>Он не был красивым в общепринятом смысле: никакой смазливости, правильных черт и завораживающего лица. Обычный человек. Даже добра в нем было меньше, чем красоты, но что-то вокруг него было абсолютно прекрасно. Что это было? То ли аура, то ли какой-то ореол, только на него хотелось смотреть, не отводя взгляд.
В его характере много злости и он в совершенстве не умел ей управлять. Злоба вырывалась из него, текла бурным потоком, унося куда-то вдаль, лишь бы только не быть причиной его гнева, и находиться от него в эти моменты как можно дальше.
Но даже так Шерлок не переставал им любоваться.
Ни красоты, ни любви, ни жалости, ни доброты, зато был ум. Да, это был его козырь.
Рядом с ним любой чувствовал себя идиотом, хотя, людей умнее достаточно. Дело в харизме, с которой он преподносил себя. Невозможно не восхищаться этим человеком. Любить и ненавидеть тоже. Невозможно.
И понять его было непросто.
Впрочем, никто и не старался.
До момента, когда Джон обратил на него своё внимание.

Шерлок смотрел издалека, наблюдал, складывая частички информации в резной тяжёлый сундук до того момента, как он не станет неподъёмным, а после прятал. Чистый эгоизм. Ему нравилась мысль, что это только его, что <i>он</i> принадлежит ему, и хотя бы эти сундуки забрать невозможно.
С самого рождения Шерлоку хотелось чего-то, чего не могло быть у Майкрофта. Старший брат забрал у него всё, покусившись даже на личность. Шерлок родился для того, чтобы быть его донором: сначала костного мозга, после крови, а в ближайшем времени почки. Майкрофт хотел всё, что было у Шерлока, неважно, что это. Игрушка или друг, его не волновало.
Но Джона младший Холмс не собирался отдавать. До последнего не позволял Майкрофту видеть и знать о нём, скрывал даже от родителей свою дружбу с ним, но после их поцелуя всё пошло наперекосяк. Он стал слишком самоуверенным, не думал о том, что старший брат может догадаться о происхождении засосов — меток, которые Джон так любил, ему тоже нужны были доказательства, кому принадлежит внимание Шерлока.
Но жизнь всё ещё принадлежала брату.

— Если бы не он, я бы не родился, — Шерлок произносит свою мысль вслух и тут же вздрагивает, когда Джон отвечает с закрытыми глазами, позволяя думать, будто он спит.
— Забудь о нём.

Ох, как он бы хотел.

— Я бы хотел, чтобы он, — осекается, но Джон знает, что он хочет сказать.

Ватсон открывает глаза и поворачивает голову в его сторону. Смотрит с выражением, которое Холмсу не по силам разобрать. Шерлок не предполагает о чём Джон думает в этот момент.

— Не говори того, чего не хочешь.
— Думаешь, мне нравится отдавать ему всё, что мне нравится? Всё, что дорого? Я сам себе не принадлежу. Всего лишь пакет с органами для любимого сына.

Джон не отвечает, кладёт теплую ладонь на его щеку и поглаживает большим пальцем, забирая боль и злость.

— У тебя есть кое-что, что принадлежит только тебе.
— Ты? — Шерлок выгибает бровь и дёргается, когда тот начинает смеяться. Заливисто, вызывая нервный смешок.
— Вообще-то я говорил о твоём разуме, — он постукивает двумя пальцами по своему виску. — Он не сможет меня забрать, я никому не принадлежу. И я не вещь, чтобы он мог это сделать.
— Другие так не считают.
— Другие меня мало волнуют.

Шерлок облегчённо выдыхает, Джон снова спас его от кризиса саморазрушения и жалости к себе; кладёт голову на его грудь, слушая биение сердца — завораживает, любимый звук из всех, что он слышал. Джон гладит его по голове, перебирая волосы и смотря в потолок. Хотелось бы знать, о чём он думает. Залезть в его голову и поселиться там, чтобы отказаться от себя и стать любимой частью этого человека.

— Что будет, когда он узнает? — спрашивает Шерлок.
— Ничего.

Джон ошибается.

Они тихо прокрадываются в комнату Шерлока, он запирает дверь и бросает рюкзак на пол. Джон в это время включает ноутбук, развалившись на кровати.

— Нужно было ко мне идти, — Ватсон стучит по клавиатуре. — Тебе лучше проводить здесь как можно меньше времени. Тем более, если ты собираешься жить вместе со мной в следующем году.

Шерлок выдыхает и ложится к нему под бок, обхватывая руками.

— Сегодня, Джон.

Ватсон поворачивает голову к Шерлоку, долго смотрит ему в глаза, наконец, кивает.
Они смотрят ролики с химическими опытами, потом физическими, и вскоре переходят к сериалу о криминалистике, смотря до тех пор, пока их не прерывает стук в стену со стороны изголовья.
Шерлок вздрагивает, устремляет взгляд на дверь, чувствуя, как сильно бьётся его сердце, словно за ней стоит чудовище, убивающее одним своим видом. Джон целует Шерлока в шею, шепчет, что он должен поговорить с братом, нечего его бояться и вообще, Майкрофт же болен, он даже встаёт с постели с трудом. Холмс кивает, верит на слово и медленно идёт к выходу. Закрывая дверь, он снова смотрит на Джона, тот поднимает вверх большой палец. Что-то ему слабо верится в это «всё окей».
Майкрофт лежит в кровати, делая вид, что читает. Осторожно сев на край, Шерлок сверлит его взглядом, принуждая говорить как можно быстрее — его ждут.

— Это твой друг?
— Не думаю, что это твоё дело.
— Я тоже хочу друзей, Шерлок. Почему у тебя они должны быть, а у меня нет?
— Я был твоим другом.
— О, нет. Ты всегда ненавидел меня.
— Я любил тебя. До того, как ты забрал у меня Ирен.
— Придётся «забрать» и Джона тоже. Либо делись, либо <i>это</i> не достанется никому.

Шерлока передёрнуло от того, как он назвал Джона: брезгливое «это» и детский тон, говорящий: «Делись или эту игрушку придётся выкинуть»