Ангел Гаврилова

Ангел Гаврилова

Маша стояла у метро. К ее спине были приделаны огромные с неё ростом крылья из облезлых растрепанных грязно-серых перьев. Она изображала ангела и раздавала прохожим листовки с рекламой местной сувенирной лавки. «Подарки с небес – найдите свой ангельский сувенир!» — не стесняясь, зазывал слоган с рекламки.

Прохожие текли мимо унылой серо-голубой бесконечной волной. К Маше подошел малыш лет пяти и с недоумением спросил:

- Ты кто, ангел или курица?

- Я ангел, — ответила она. – А ты кто?

- Петя.

- Привет, Петя. Как дела?

- Хорошо! Мы идем с мамой гулять.

- Заходи с мамой к нам в гости, — Маша протянула мальчишке листовку.

- Хорошо, — малыш помахал рукой и убежал.

- Деушка, а вы не знаете где тут СДЭК? — худой как доска мужичок с тусклым глазом нагло смотрел на Машу.

- Нет, простите.

- Ну да, откуда тебе знать, — мужичок сплюнул себе под ноги.

- Заходите в наш магазин подарков, — девушка протянула хаму листовку, стараясь бодро улыбаться как ни в чем не бывало.

- Макулатуру свою себе оставь, — раздраженно ответил мужичок и ушел восвояси.

Маша посмотрела время на телефоне. До конца смены оставалось полтора часа — целая бесконечность. Лямки от крыльев натирали спину, а сами крылья были очень тяжелыми и давили на девушку как физически, так и морально. «Да уж, натуральная курица. Причем вареная», — подумала она.

- А кто нам расскажет новогодний стих? — огромный Дед Мороз завращал вытаращенными карими глазами и показал варежкой на Машу, — вот ты ангелочек, давай!

Маша, накануне допоздна учившая с мамой «На ёлке зажигают прекрасную звезду», от волнения замешкалась. До глубокой ночи вся семья не спала: делали костюм ангела. Больше всего хлопот было с крыльями: родители в четыре руки вырезали «перья» из подложки для ламината. А потом аккуратно наклеивали их на каркас.

- Ангелочек мой, самый красивый, — обняла внучку бабушка. — Моя хорошая. Не волнуйся, у тебя всё получится.

Чуть позже родители отправили ее спать, а сами продолжили колдовать над нарядом к утреннику.

Когда Маша выходила в центр зала, то задела крылом угол колонны, обвитой дурацкой новогодней мишурой. Склеенное наспех накануне крыло не выдержало: скособочилось, половина «перьев» из полимера облетела на пол.

- Растяпа, растяпа, — дети обступили Машу, показывали на нее пальцем и громко смеялись. Она заплакала, а что ещё могла сделать девочка ее возраста в такой ситуации. Дед Мороз взял Машу на руки и прошептал ей на ухо:

«Крылья отрастут — не беда. Не стоит лить слезы, ты же настоящий ангелочек».

Уже через пару минут Маша смогла собраться и рассказать стих, держа за руку Деда Мороза. Домой она принесла подарок — огромного плюшевого зайца ярко-сиреневого цвета. С ним Маша не расставалась до окончания школы. Игрушка и сейчас ещё лежит где-то среди старого хлама на балконе у родителей.

Когда Маша выросла, она почти ничего не помнила из этой истории. Только смутную обиду и то тепло, которое шло от Деда Мороза, когда он держал ее на руках.

Мимо неё понуро прошел такой же зазывала-ангел как и она. Сгорбившись он что-то разглядывал на своем мобильном. За его спиной несуразно болтались грязные видавшие виды крылья. «Кому нужны эти ненастоящие ангелы и это фальшивое оперение?» — подумала Маша. Смена ее заканчивалась и она направилась в подсобку, чтобы наконец-то избавиться от невыносимого костюма.

Маша вбежала в экзаменационный кабинет последняя, задев плечом уже закрывавшую дверь экзаменаторшу. Сухая похожая на воблу женщина посмотрела на неё поверх очков:

- Гаврилова, ты даже на экзамен не можешь вовремя прийти. Все уже сдали, одна ты осталась. Экзамен закончился. Ну тебе же некогда: ты же у метро листовки раздаешь.

- Простите, Антонина Петровна. Приходится подрабатывать, — начала оправдываться Маша.

- Да ради бога, подрабатывай ты кем хочешь, но не в ущерб учебе. Оценка «удовлетворительно» тебя устроит без беседы? А беседовать, я чувствую ты сегодня не готова. Ведь не готова же?

- Хорошо, ставьте «удовлетворительно» — вздохнула Маша.

Девушка вышла из здания университета. Стала в парке под липами и закурила. На душе было противно: сессия закончена, в графе «оценка» у всех четырех экзаменов значилось пресловутое «удовлетворительно». Все эти тройки были выставлены скорее за прилежание и умение общаться, а вызваны они были тотальным отсутствием Маши на занятиях. Работа ангелом требовала жертв. Однако долго переживать было особо некогда — искусственные крылья и раздача листовок у метро уже ждали.

Шел мелкий моросящий дождь. Ангельские крылья намокли и жалко топорщились за спиной. Редкие прохожие пробегали мимо, не обращая на девушку никакого внимания.

Поблизости расположился фриковатого вида музыкант, который очень плохо играл на гитаре и еще хуже исполнял советский рок. Дождь был ему не помехой. До Маши донеслись слова «Наутилуса»:

«Ты снимаешь вечернее платье, стоя лицом к стене,

И я вижу свежие шрамы на гладкой, как бархат, спине.

Мне хочется плакать от боли или забыться во сне.

Где твои крылья, которые так нравились мне?»

Маша стояла со своими глупыми крыльями поверх желтого глупого дождевика, с которого крупными каплями стекала вода, держала распухшую от влаги пачку листовок и смотрела на горе-певца. Всё в её жизни было глупо.

***

Мария Николаевна тащила внука за руку: нужно было успеть на кружок по гимнастике, а за время занятий зайти на почту и в МФЦ за справкой. Дитя же никуда не торопилось и новорило застыть в задумчивости у каждого угла.

- Бабушка, бабушка, бабушка, ну подожди, — без перерыва лепетал мальчуган.

- Что, что случилось? Мы опаздываем же… — нагнулась бабуля к внуку.

- Рукавички уронил…