Ангелам посвящается

Ангелам посвящается

АНГЕЛАМ ПОСВЯЩАЕТСЯ..

-Возьми меня за руку,- сказала медицинская сестра Перинатального центра, имя которой Аня так и не успела узнать.

Врач-анестезиолог Иван Федорович уже в пятый раз делал «прокол», пытаясь попасть в «канал», чтобы сделать педуральную анестезию. Аня мужественно терпела эту «экзекуцию», стараясь не двигаться, но из-за искривлённого позвоночника предыдущие попытки «не увенчались успехом».

Было больно и страшно…

В операционной творилась настоящая суета и многочисленные «шпионские» разговоры врачей между собой, лишь нагоняли на нее жути.

Она сидела на краю операционного стола взеленой «ночнушке» и страх просто парализовал ее тело.

Ей казалось, что сердце вот-вот остановится, напряжение тяжким бременем «летало» в воздухе. В памяти всплыли слова  Далай-Ламы : « Мы приходим в этот мир одни, и умираем тоже одни». Да одиночество или может осознание того, что сейчас решается жизнь двух людей, пугали Анну сильнее всего.

-Попал,- сообщил Иван Федорович и проведя все манипуляции, подсказал, как ей лечь и что может дальше «удивить» ее в ощущениях от  действия обезболивающего введённого ей.

Врачи включили большую лампу над операционным столом, и она увидела искаженное, но свое отражение. Преломленная Она смотрела на нее глазами из кристаллов и света и была также перепугана. Медицинские сестры суетливо подготавливали оборудование, инструменты, в ее обе руки воткнули капельницы и введенный «наркотик» стал проникать в ее тело. Постепенно страх сменился эйфорией.

«Липкий запах смерти совсем рядом, но мне уже не так страшно», пронеслось в ее голове.

Одновременно ощущая жар и холод, дрожь и потрясающее расслабление она осознала, что ног не чувствует вообще.

Врачи смотрели на нее с неким абстрагированным «пофигизмом» и отточенной с годами собранностью. Каждый из них до «автоматизма» знал свои функции и действия и решение уже принято. Все знают, что делают.

Как делали разрез под животом, и какой ужас,наверное,испытали врачи, увидев начинающийся некроз матки и «зеленые околоплодные воды», а внутри крошку Лизу, она, конечно, не видела, но читала по  их глазам.

*****

Когда малышку собрались доставать, ее голову резко повернул к себе Иван Федорович, все время операции сидевший слева от нее и загадочно посматривающий на данные ее организма на мониторе. Он настойчиво ее расспрашивал, заставляя нести «чушь» одним словом. Аня только потом от девочек в палате узнает, зачем все это, почему надо снимать лак на ногтях - чтобы было видно, если будешь умирать, ногти синеют. А вот забалтывают роженицу для того, чтобы контролировать ее сознание, речь и знать, как реагирует мозг на лекарства.

Она продолжала, разговаривать сама с собой рассказывая о работе, о погоде, которую видела в приоткрытое окно, о прочих не имеющих ни малейшего смысла мелочах.

 У нее навсегда сохранилась иллюзия, будто она одна стоит на сцене. Она актриса и у нее сейчас по тексту длинный монолог. Яркий свет направлен ей прямо в глаза и зрителей почти не видно, очень тихо и страшно. Великий Режиссёр дал ей эту роль. И Она доиграет ее, чего бы ей это сейчас не стоило.

Ей хотелось съежиться и исчезнуть с Земли, очутиться на другой планете,в другой Галактике,но только бы не здесь и не сейчас.

*****

В операционной присутствовали  и детские врачи: педиатр и реаниматолог и сейчас наставало их время.

Малышка не издала ни звука, ее вынули из пузыря и Молодой Маме сухо сообщили, так и не дав посмотреть на нее:

-Ребенок очень слав, мал в весе, это девочка и  она жива, самостоятельно она дышать не сможет. Мы продолжим реанимационные действия в соседней операционной.

Анна кивнула в знак согласия собственному искаженному «Я» в зеркале лампы, хотя прекрасно понимала, от нее сейчас ничего не зависит.

-Так, чистим тут все, зашиваем, -скомандовала заведующая родительным отделением.

*****

Пока операция шла своим чередом. Анна продолжала вглядываться в свое отражение. Ей показалось что она, как Иисус Христос, когда его приковали к кресту, ее ноги тоже были обездвижены, а руки «распяты» в разные стороны.

Вокруг нее были люди, но ее боль, страх и ужас от всего происходящего они с ней не могли разделить. На нее смотрели, но словно сквозь нее. Душа билась где-то внутри «дикой птицей в клетке».

Это была не рядовая операция под названием «кесарево сечение», нет, сейчас пытались спасти обоих: Мать и дочь и никто не знал, как все пройдет.

Врачи молча, редко перекидываясь короткими фразами «делали свое дело».

Неожиданно один из отсосов был перекинут, через ее левое плечо и вдруг резко выпрямившись, прямо перед ее глазами показал, сколько алой третьей группы крови сейчас он откачивает.