Анрахай

Глава I. Следы на снегу

Знаете, люди любят спрашивать друг друга: «Кто ты по жизни?» Казалось бы, простой, весьма обыденный вопрос. В ответ нужно всего лишь назвать род своих занятий, профессию, принадлежность к какой-либо социальной группе или что-то в этом роде — и всё, дело сделано, всем сразу многое становится о тебе понятно. Нередко такие ответы увековечивают на камнях — в качестве эпитафий на красивых надгробных плитах. Напишут что-то вроде: «Менеджер, семьянин, гражданин», — я не раз такое видел. Идёшь, бывает, по кладбищу, заметишь подобную надпись и подумаешь об усопшем: «Вот теперь-то я всё о вас и знаю». Потом постоишь ещё немного, прокрутишь мысль о том, что это, несомненно, был хороший человек, раз о нём такое написали, и шагаешь дальше по узкой грунтовой дорожке. И так знакомишься то с одним, то с другим. Да что мёртвые? Многие живые также обзаводятся неплохими эпитафиями, причём иногда столь удачными, что их незазорно выскрести даже на самых дорогих и шикарных надгробиях.

К чему это я? Да просто в один, можно сказать, знаковый для меня день мне задали этот самый вопрос. Случилось это во время перелёта в М., в город, в котором я проводил большую часть года. Летел я, значит, а в соседнем кресле сидел любопытный господин довольно-таки напыщенного вида, с вечно удивлённым взглядом, одетый если не модно, то всяком случае со вкусом. Вы таких, непременно, видели, если заходили в самые обычные бизнес-центры, c длинными-предлинными коридорами и большим количеством дверей, на которых написаны однотипные и ничего не говорящие названия всяких фирм-однодневок, как то: «Альбатрос», «Ладья» или «Нева». Так вот, эти господа любят расхаживать по таким коридорам, как это часто кажется, без какой-либо видимой причины, вертя в руках мобильные телефоны и всем своим видом показывая, что они тут решают дела. Впрочем, их можно понять: многие в этой жизни хотят что-то решать и кем-то в ней быть. Потому-то им и интересно, кто по жизни другие, незнакомые им люди, которые, подобно мне, сидят в самолётных креслах, ковыряясь в квадратной тарелке с пригоревшим рисом и куском синтетической говядины.

— На каникулы летали? — вдруг спросил меня тот человек, когда я, покончив с горячим ужином, высыпал отведённые два грамма сахара в малюсенькую одноразовую кружку.

— Нет, я уже не в том возрасте, — мне не хотелось разговаривать и даже смотреть в его сторону: была уже глубокая ночь, и всё что я жаждал в тот момент — это беспокойный сон в отведённом мне кубическом метре пространства между двумя потрёпанными креслами.

— Вот как? Значит, вы не студент, — опять заговорил он. — А кто же тогда?

— Что именно вас интересует?

— Ну, кто вы по жизни?

— Эм… ну можно сказать, что диссидент, — не очень уверенным тоном проговорил я и тут же пожалел о сказанном. «Теперь-то он точно не отстанет», — мелькнула запоздавшая мысль, но на всякий случай я закрыл глаза и широко зевнул.

— Как интересно! — воодушевлённо произнес господин, причём так громко, что, наверняка, в этом момент интересно стало не только ему, но и пассажирам в соседних креслах.

— Что именно? — повторил я, как мне показалось, не совсем вежливым тоном, однако сосед, ничуть не обидевшись, воскликнул:

— Ну как же? Ведь не каждый день встречаешь живого диссидента!

— И не говорите!..

И только он хотел продолжить свою мысль, как самолет наткнулся на воздушную яму, а затем — ещё одну, поменьше, после чего лайнер заходил ходуном — но всё-таки не слишком сильно, поскольку стюардессы, катившие по проходу тележку с напитками, не придали всему этому никакого значения. Тем не менее даже от такой тряски особо впечатлительные пассажиры обычно приходят в беспокойство. К моей радости, мой сосед оказался из таких. Улыбка моментально слетела с его лица, а руки машинально стали нащупывать ремень безопасности. «Ох, как же эти господа, желающие быть кем-то, пугаются любого намёка на собственную бренность», — подумал я, хотя, признаться честно, сам ужасно не любил такие минуты.

— Боитесь? — вырвалось у меня.

— Всё в порядке…

Было видно, что теперь уже он пытался избежать разговора. Сморщившись, любопытный господин закрыл глаза и обеими руками схватился за поручни.

— Дать вам пакет?

— Что?..

— Ну пакет… на случай тошноты. Он есть в кармане кресла — я могу найти.

— Не стоит! — умоляющее, но всё же с заметным раздражением проговорил он и затаил дыхание.

— Ладно, как хотите, — шанс закончить бессмысленный дорожный разговор был мною использован сполна. — Что же, тогда спокойной ночи?

Отвернувшись от него, я закрыл глаза и стал обдумывать какие-то мелочи, связанные с предстоявшим днём, а потом стал медленно проваливаться в сон. Однако ночь не выдалась спокойной. Примерно через полчаса впередистоящее кресло врезалось мне в лицо, а затем какая-то невидимая рука подхватила меня и отшвырнула куда-то в сторону. Стоял жуткий гул, впрочем, возможно, он был лишь следствием сильного удара в голову. Всё это произошло в течение нескольких секунд. На этом воспоминания обрываются.