Апельсин

Апельсин

РАССКАЗ

АПЕЛЬСИН

В то время я лежала со своим первенцем в городской больнице. Был холодный ветреный март 1982 года…

В нашей палате, кроме нас с сыном, лежала еще одна мамочка с ребенком и два маленьких «брошенных» ребенка, так их называли в больнице. Одному из них было чуть больше года, звали его Алешкой, другому Коле около трех. Моя соседка по палате Марина с полуторогодовалым Ромкой оказалась из семьи военнослужащих, толстощекая, полная, но еще молодая женщина, мне сразу не понравилась. Улыбка у нее была какая-то неискренняя что ли. Недаром говорят, что «улыбка человека – это зеркало его души». Бывает по жизни такое, встретишь человека, первый взгляд, первое впечатление, и все – не нравится, ты хоть что делай. Первое впечатление о человека бывает и обманывает, но очень редко. Чем-то была неприятна эта женщина. Может из-за того, что не очень хорошо относилась к этим «брошенным» деткам, как-то брезгливо, с отвращением. Позже я узнала и о своих соседях-подкидышах. Они действительно оказались подкидышами.

Алешка – маленький, кривоногий малыш с цепкими колючими глазками. Рассказали, что родила его женщина - алкоголичка и оставила в роддоме, написав отказ. Мальчишка сначала лежал в роддоме, потом он заболел, его перевели в больницу, где ему пришлось переболеть всеми болезнями, которыми только может переболеть ребенок, да не по разу. В детдом переводить не торопились. Зачем, здесь лежали мамочки со своими больными детьми, им ввели в обязанности ухаживать и за «брошенными». Хочешь или не хочешь, а ты была обязана смотреть за ними, конечно, не всегда это было приятным. Алешка, например, совсем не ходил, а только ползал. Ноги его были кривые от рахита, за это ребятишки прозвали его кавалеристом. Если его выпускали на пол поползать, он так быстро уползал куда-то, что его подолгу не могли найти. Находили где-нибудь под соседней кроватью или за каким-нибудь углом вечно что-то жующим. Ему было год и три месяца, он совсем не разговаривал, много и жадно ел, хотя был худой и маленький, ходил под себя. Если не успевали убрать, съедал с жадностью и свой кал. Но никогда не хныкал и не плакал, уставившись своими маленькими глазками, часто сидел молча, без движения, уставившись в одну точку.

Другому мальчику Коле было три года. Его тоже бросили, но не с рождения. Год назад в одну сельскую больницу привезла его молодая женщина, гостившая у родственников в селе. Задыхающегося, с высокой температурой она оставила его в больнице со словами:

- Выздоравливай, сынок, скоро за тобой приедет папа, - и исчезла.

Позже в вещах нашли документы и просьбу матери забрать ребенка в детский дом, так как она «больше кормить не может». Отца у Коли по документам не было. Мальчик долго болел, затем ему стало хуже, и его перевели в городскую больницу, так как начали оформлять в местный детский дом. Ведь оказалось, что родился и жил мальчик до отказа в городе. Здесь Коле повезло, весь персонал больницы принял его с душой. А одна санитарка, уже немолодая женщина, сильно привязалась к ребенку. Да и как можно было не любить Колю!? Тихий, спокойный, молчаливый, он никогда никому не мешал, наоборот, старался помочь. Кто-то ему сказал в больнице, так без всякой задней мысли, что скоро за ним придет папа, и мальчик ждал. Часто он сидел у окна задумчивый и молча смотрел на улицу. Глаза его были такими грустными, что сжималось сердце от жалости. Его любили все: и дети и мамочки. Если капризничал чей-то ребенок, Коле стоило только подойти к нему, и тот замолкал. Я сама однажды в этом убедилась. Мы проветривали палату и вышли в коридор с детьми. В это время медсестра оформляла только что поступившую женщину с годовалым ребенком. Ее позвали в процедурный кабинет, сдать кровь из вены на анализ, и она попросила меня подержать спящего ребенка. Мамочка что-то замешкалась, а ребенок проснулся и заплакал, я растерялась, но тут рядом оказался Коля. Он протянул свою ручонку к головке мальчика, шепнул ему что-то на ушко и тот затих. На плачь в это время подбежала мамочка, увидев, что ребенок улыбается, удивилась:

- Вы знаете, он кроме меня никого не признает, извините, - она с благодарностью взглянула на Колю. – Спасибо, сынок! – Коля вздрогнул и застыл, в глазах навернулась слеза. Женщина присела возле Коли на корточки. – Что с тобой? Родненький мой! Кто обидел тебя? – Она погладила его по голове и ласково вытерла слезу на его щеке. – Я не позволю никому тебя обижать, – и она прижала головку мальчика к своему плечу. Вокруг стояла гробовая тишина, Коля боялся шевельнуться, а его губы шептали:

- Ма… ма… - Женщина ничего не понимала. Вокруг все стояли в каком-то оцепенении. Зато с другого конца коридора уже мчалась баба Дуся спасать своего Колю.

- Что? Кто? – Смахивая слезы со щек мальчика, всхлипывала старая санитарка. – Сколько его знаю, не видела, чтобы он плакал. Обидел кто? Ух, я им! – И она погрозила всем своим маленьким кулачком.

- Да никто его не обижал, - вмешался подросток лет десяти, - увидел эту тетку и заревел…

Баба Дуся быстро увела Колю из коридора. Новенькая не могла опомниться. Тут я ее успокоила и рассказала о Коле все, что сама знала. Она слушала меня внимательно, не перебивая, долго молчала, покачивая головой, но тут раздался шум из нашей палаты. Очень громко кричала Марина. Когда мы сбежались на крики в палату, ужаснулись. Большая толстая Марина изо всех сил колотила Алешку. Тот сжался в комочек, прижался в углу, маленькой ладошкой закрыл свою голову, а другой прижимал к груди обкусанный ярко оранжевый апельсин.