Апрель 2016: Психологическая литература

На стыке: литература и психология. Как Фрейд Софокла читал

«Плохо!» – считают современные исследователи. Однобоко и предвзято, искал в чужом творчестве подтверждение своим  гипотезам, заверяют они. Почти как в том бородатом анекдоте про блоху.

Мы с ними обязательно поспорим, но несколько позже. А сейчас вместе вспомним, кто же такие Фрейд и Софокл. Ну если первого вспоминает почти каждый: а, это тот самый, что придумал психоанализ и был помешан на сексе? То вот второй известен куда менее. Но стоит сказать волшебные слова «комплекс Эдипа» и «комплекс Электры», как что-то в сознании начинает проясняться.

Софокл – древнегреческий автор трагедий, среди которых нас интересуют две   –  «Царь Эдип» и «Электра». Тексты эти не оригинальны, в смысле, Софокл не придумал их целиком и полностью, он, как и многие творцы, интерпретировал известные мифы. Но при этом трагедии его – реалистичны и актуальны спустя тысячи лет. Ибо, как ни странно, секреты в тайниках души и скелеты в шкафах мало чем отличаются тогда и теперь.

Фрейд же потом интерпретировал видение Софокла.

Итак, кто же Эдип для того и другого?

В ЖЖ DIANAFROMMARS я нашла любопытную трактовку взглядов одного и другого.

«Фрейд, конечно, воспринимал трагедию Софокла как психиатр, а значит, и внимание своё акцентировал именно на психологических  процессах, причинах, следствиях. Так, уже само действие трагедии он определяет как «раскрытие правды... аналогичное с процессом психоанализа». Фрейд считает, что, в отличие от античного зрителя, которого  в первую очередь впечатляла общая для античности роковая идея о предопределенности, о бессилии человека, о невозможности противиться воле богов, современного читателя привлекает другой аспект мифа об Эдипе, а именно суть проклятия оракула – сексуальное чувство к матери и «насильственное желание» смерти отца. Причиной интереса к этой теме и некоего «сочувствия» герою служит тот факт, что «проклятие Эдипа обращено и на нас», каждый из людей в детстве испытывал схожие ощущения или был близок к ним. Развивая эту тему, Фрейд приходит к выводу, что трагедия об Эдипе явилась порождением фантазии на основе снов о связи с матерью и ненависти к отцу, крайне неприятных естеству человека. Таким образом, и сам миф представал чем-то отвратительным, имеющим целью показать ужас и стремление к отчаянному самобичеванию человека, невольно воплотившего противоестественные сновидения всех в реальность своего существования».

Теперь – другая сторона.

«Для более точного представления о замысле автора, –  пишет DIANAFROMMARS,  – я прочитала работу В.Н. Ярхо «Трагический театр Софокла», где затрагивается этот вопрос. Согласно Виктору Ноевичу, Софокл вовсе не стремился поведать зрителям печальную историю о том, как тщетны попытки человека противостоять замыслу судьбы, ведь предначертанное оракулом сбылось еще за двадцать лет до описываемых в трагедии событий. Античного трагика интересовала именно проблема знания, «неустанное стремление к истине», тяжелый путь Эдипа к самоопределению, пусть и такому страшному. Для него Эдип – «идеальный нормативный герой», «героическая индивидуальность», вступившая в борьбу с «разумным, но непознанным универсумом». Иными словами, для Софокла главное в мифе – это судьба, деятельность, мысли самостоятельной в своем решении и поведении личности, взявшей на себя ответственность за всё содеянное, не побоявшейся правды, осуждения, смерти».

Любопытные рассуждения. Но что-то мешает мне принять их целиком и полностью. Наверное, осуждение Фрейда и некое выгораживание Софокла. Мне не кажется, что Фрейд «не умел читать» или писал о том, «что болит». Он очерчивает проблему, даёт её признаки и, возможно, заблуждается. Но, как говорил Эрих Фромм: «Величие Фрейда состоит в том, что он предложил метод нахождения истины за пределами того, что человек считает истиной».

Поэтому, перечитав и Софокла и Фрейда, я вывела некий свой концепт. А что, если отбросить сексуальность и главным взять мотив «убийства матери/отца»? Тогда мы увидим лишь стандартную ситуацию взросления, желание подростка скорее «порвать» с родными пенатами, чтобы начать самостоятельный путь. Эдип выкалывает себе глаза, чтобы больше не видеть того, что предначертано ему другими. Он хочет идти своим путём, прозрев по-настоящему.

Сергей Калугин предваряет песню «Он убил свою мать» древнекитайской притчей, которая, как мне кажется, наиболее ясно характеризует моё собственное понимание «эдипова/электры комплекса»:

Горный Китай, монастырь Чжоан Чжоу.
Год от Рождества Христова 853-й.
Некто спросил Линь Цзы: «Что такое мать?»
«Алчность и страсть есть мать, – ответил мастер, –
Когда сосредоточенным сознанием
мы вступаем в чувственный мир,
мир страстей и вожделений,
и пытаемся найти все эти страсти,
но видим лишь стоящую за ними пустоту,
когда нигде нет привязанностей,
это называется
убить свою мать!..»

И у «Наутилуса» тоже: «Она старше, чем мать, он должен стать её мужем».

Взросление – процесс обоюдоболезненный. И неизвестно, для кого больнее. Но прогресс именно на том и строиься, что – «убивая родителя», «сбрасывая Пушкина с корабля современности», «выкалывая себе глаза», дабы не «видеть» сценариев и схем, начертанных другими, – приходит новый век и приносит новый виток проблем «отцов и детей».