Архив

1 часть

«Дикая охота на небесную белую рыбу.»

«Дикая охота»- толпа злых духов на призрачных конях и с призрачными гончими псами, от лая которых скулили дворовые собаки, которая мчится по ветру во время зимних бурь. Эти призраки смертельно опасны для людей, особенно на перекрестках.

1.
Ветра веера,
Пена до небес,
Белокурый конь,
Белоснежный бес.

Ветра веера,
Черноты зрачок -
Сквозь седую прядь
Глянул Чернобог.

Во поле палит
Бесовская чернь
Голубой огонь
Святочных ночей.

От лихих копыт -
Леденистый звон,
Ждет хозяйских ласк
Злой метели конь.

2.

выскользнул зимнего солнца клубок,
разошелся облачными прядями
из рук заснувшей Макоши-матери,
нитями кроваво-красными
между небом черным,
земли белыми яслями;
качались в яслях
люди, рыбы, звери,
Гамаюн-птица с глазами ясными,
только лунная рыба по небу плывет,
под кожей прозрачной - лед.

вышел хозяин темный
из узких дверей,
качнул земную качель -
поднялись в небо толпы чертей;
летят снежинкой к снежинке
ловчие, гончие и все прочие,
на серебренном коне – Чернобог.

Выскользнул зимнего солнца клубок
да за земной порог закатился.

3.
Черный снег
На брюхе птицы луной,
Человек,
Натянутый как струны,
Острый слух
В обрыве черно-снежном,
Чуток так,
Что шаг расслышит пеший

Тишина
Сквозь шторм стальной метели
Пеленой
Височный пульс застелит

Все-пустырь…
Травы нелепый остов
Из снегов
Пером проглянет острым

Заплутавший
В песнях урагана,
Все равно
Заснешь ты,
Поздно или рано.

4.

У метели сто ликов на каждой снежинке,
Легион чьих-то острых и въедливых глаз.
Белых снежность страниц заметает старинный
Пожелтевший папирус подтаявших глав

Где-то колокол голосом тусклым и темным
Говорит о домашнем привычном тепле,
Сонный путник, иду на призыв монотонный,
На зовущую воздуха пеструю плеть

Вот он вниз перевернутой треснутой чашей
Зачерпнет остроперой метели крыло
И уже за спиной умолкающий, страшный
Тихий вздох его судорогой снежной свело

Не молчи, дай мне силы, хотя б до порога…
Будто бес, извивается призрачный звон.
Здесь затравкой для бешеных псов Чернобога
Станет тело мое в крестовине сторон.

5.

падала лунная рыба
в омут земной
на воду мерзлую
на тело мертвое,

поднималась душа
в лунный покой,
а за ней еще сто душ,
к свету - по двое;
за душой - сто псов,
сто псарей и слуг,
что на лунный блеск
все прикормлены

не подняться рыбе
за земной порог
из зубов сведенных
от оскомины

6.
Ветра веера,
Неба гулкий рог,
Приструнит коня
Грозный Чернобог,

Зачерпнет в горстИ
Талой кашицы,
Тишина в полях
Вмиг уляжется.

Вспоротый ножом
Рыбий белый бок,
Розовой ступней
Встал дитя-восток

На восход гадал,
По ветру носил
Чешуи зеркал
Умерших светил

Вновь лихих копыт
Леденистый звон,
Стер осколки в пыль
Белогривый конь.

Костница
«Сотни строк написал я за здравье, Сотни лучших за упокой»
В.Шершеневич. Слезы кулак зажать.

Тому, по ком крепче всего.


1.

Осень, несу тебя на плечах, как старец увядшую голову.
Осень, быстрей бы тебя откричать, чтоб жизнь завращалась по-новому
Как раньше умела медовый твой свет услышать в мерцающих ивах.
Осень? Теперь его нет. Не кричи, на земле его нет. Земля его не родила.

Иду я, ботинками мажусь в углях, на шее с шарфом иль ошмётком верига
Может, невольно убийца твоя, смогла бы сойти еще за человека?

2.

Воздух в бутылку грозы толстокожую заперт.
Вдох в духоте или выдох почти под запретом
Нет ни минуты побыть мне простительно слабой,
Если все горе мое в церкви Леты отпето.

Мытые стекла осколочным ранит на вылет,
Мытари птиц подставляют крыло урагану.
Нет ни минуты, чтоб воем на улицу вылить,
То, что засело во мне марта злыми вестями.

Дом, перечеркнутый молнией тополя черной.
Синих чертей синяки под немыми глазами.
Женщина, вам ли сводить с этой осенью счеты,
Если октябрьский румянец давно уже с вами.

3.

Вороньих криков гарь и горечь
Волны ленивой гладь и немочь
Бутон ветров тебе на помощь,
Карман песка тебе на мелочь

Обрывки фраз тебе на память
От скрывшего секреты бриза.
От ветки, бьющей по карнизу
Осенних дач в глухую полночь

Пике пчелы тяжелой в чашку,
Бессонных стай прощальный хипишь
Перед отлетом в пегих чащах.
Мне жаль – ты мира не услышишь.

4.

Тьма. Ребенок или кошка плачет, плачет так похоже.
Тьма. Ребенок или сыч - всхлипнет, будто буркнет спич
Тьма. Окошко или призрак - тает свечкой бледной, чистой.
Тьма. Иголки или звезды - расплелись за версты, версты.

В тень парадной ходит эхо - хлопнет где-то светом, смехом
Пешехода кукла-голем – страхи ночи холим, холим
Тремоло на голых ветках - это бесы на разведке
Брось от ужаса стенать - это белая стена,
Это - вечера волна,
Это - вглубь ушла луна,
Это - осени вина.

5.

Ненужных слов чертополох в ладье витрин,
Какое ты не выберешь - все как стекло.
Вновь тени исказит октябрьский сплин,
И время странно делится: «сейчас» и «до»

И время сивым демоном «тогда и впредь»
Давно уж заакынилась словами боль
Стучит костями-темами на сердце твердь
Как пошлую обязанность веду я бой

Теперь уже не лакомый закатный мед,
Теперь уже не ласковый тумана лен.
Я вышла из дому, мой мир был бел,
Я вышла из дому, мой мир был мертв.

6.

Октябрь, я чествую твое язычество и очищающий костер,
Когда деревьев перекличками через калитку ветра вор,
Когда играет светобуквами, укравший школьную тетрадь,
Когда спадет тенями блудными на лоб запутанная прядь

Вновь тяжесть моря пахнет дынями, чуть-чуть арбузом и мочой,
Сухие листья крестят дланями проем двери как рот, свечой
Растреплет дымка легкоталая верхушки желтых тополей,
И легче слезы, и усталая, скажу: «Прости» Ему, «я верю».