Архивариус и Солнце

Архивариус и Солнце

«Будем как Солнце! Забудем о том…» – изредка спотыкаясь, стило упрямо скользило по сенсорной поверхности, позволяя мягким тонам подсветки сглаживать неизбежные неровности и шероховатости в кружочках, палочках и крючках. В принципе, буквы выписывались довольно гладко, но картинки перед глазами всё равно не возникало: как-никак чужой мир.

Пойманная планета в сравнительно недавнем (по космическим меркам) прошлом была обитаема, это учёные поняли ещё до начала её обработки. В причудливых её окаменелостях без труда угадывались строения и механизмы, наверняка некогда принадлежавшие двуногим биологическим существам.

«Правы коллеги-генетики, – подумал Архивариус, – не балует Вселенная разум новыми формами. И здесь люди».

В остальном тоже обошлось без сюрпризов. Всё как всегда: размеры, плотность, характер поверхности. Все пойманные планеты были похожи, и эта, последняя, всполошила учёный мир лишь тем, что среди забранных на ней образцов обнаружились осколки носителей информации.

«Информация!» – радостно кричал учёный мир, повизгивая от восторга.

«Настоящий подарок!» – добавлял про себя Архивариус.

Для специалиста его уровня не имело значения, в какую форму облекали свою речь инопланетные гуманоиды. Он был «всеяден». Если у знаков есть смысловая нагрузка, то он её найдёт, такая работа. А рисунки инородных базовых символов (то, чем он занимался последние минут пять) – это так, скорее, хобби.

Каракули исчезали с сенсорной поверхности в той же последовательности: кружочек, палочка, крючок… Каллиграфический перерыв закончился, и экран подсветил очередную рабочую строку: «Солнце всегда вдохновенно! Солнце всегда горячо!»

«Интересные утверждения», – подумал Архивариус, но зарегистрировал только второе: «На момент создания записи видимая звёздная величина расчётной системы не остыла».

«Запах солнца? Что за вздор! Нет, не вздор».

Самый что ни на есть вздор и есть.

Стоп! А что, если представители погибшей цивилизации действительно умели распознавать ионные потоки по запаху? Бред.

Дверь за его спиной мягко хлопнула. Вошедший взмахнул рукой, выписывая в воздухе полукруг, так уж у них было заведено. Оставалось, не оборачиваясь, поприветствовать его тем же жестом.

Зажужжала система коррекции влажности воздуха, запахло озоном, а искусственное освещение отреагировало на дополнительное присутствие изменением светового потока. «Ничего нового, всё как всегда», – отметил Архивариус вскользь и сконцентрировал внимание на экране: «В солнце звуки и мечты, ароматы и цветы».

– Что-что?

А вот это было неожиданно. Молодой учёный заходил довольно часто, но обычно не разговаривал. А уж если совершенно точно, то заговорил он сегодня впервые.

– Разделяю ваше удивление, коллега Алекс. – Фраза вышла скрипучей. Архивариус тоже разговаривал редко.

Прежде чем сесть, гость медленно обошёл соседнее кресло и похрустел костяшками пальцев: «Что здесь происходит? Откуда это у вас?»

– Обработка образцов с последнего странника. Первая капсула. Но мне пока нечем похвастаться, коллега Алекс. Разве что, освоением языка. – Это прозвучало увереннее, чем хотелось бы – с разговорной речью не всё было гладко: непривычные звуки плохо связывались между собой, булькали и срывались на взлёте…

– Освоением языка? Вот как! И как вы его находите?

– Лаконичен. Имеет место переизбыток шипящих, на мой вкус. А на ваш? Я слышу, вы с ним тоже уже ознакомились. – Архивариус не особенно удивился, мало ли, только подумал, что хорошо бы прибавить своему произношению подслушанной у коллеги певучести.

– Ещё бы, – пробормотал тот, – я вырос в Москве. Это русский язык. Неудобно вышло. И давно вы трудитесь?

– Завершаю второй цикл, коллега, но позвольте! Это что же выходит? Обитателям погибшей планеты был известен земной язык?!

Собеседник тяжело вздохнул и активно покачал головой из стороны в сторону, выражая категорическое несогласие с последним выводом Архивариуса.

– А здесь у вас что? – спросил он снова и тут же пробурчал себе под нос: – «Всегда вперёд стремится наше Солнце…». М-да, полная ерунда. – Архивариусу даже показалось, что коллега Алекс расстроился, но тот быстро вернулся в своё привычное приподнятое расположение духа. – Зато начало у этого стихотворения весьма подходящее, – сказал он, – «Не верь»! С вами пошутили, коллега.

– Пошутили? Как интересно! – С Архивариусом консультировались, с ним советовались, иногда не соглашались, такое бывало, но никто никогда не шутил.

– Ещё как интересно, – согласился посетитель. – Особенно, если учесть, что каждая минута эксплуатации тестирующего оборудования обходится лаборатории в копеечку. Но раз уж такое дело, позвольте полюбопытствовать: каковы ваши впечатления от произведений классиков русской поэзии?