− Начинайте ритуал.
Низкий, с хрипотцой голос прокатился по залу, эхом отразившись от стен. Когда-то я слушала этот голос с радостью, считала самым прекрасным на свете. Да я до сих пор не могу поверить, что равнодушные приказы отдаёт именно он, хотя слышу собственными ушами. И лежу на холодном алтаре. Магические оковы покалывают запястья и щиколотки.
Невидимые с моего положения люди завели монотонную песню. Горловое мужское: «м-м-м-м-м» басом потекло по залу, отзываясь под сердцем. Вымораживая мысли и волю. Чем дольше льётся рокочущий звук, тем больше кожа пылает. Это разгорается защитное заклинание, которое однажды подарил мне колдун. Я начинаю светиться. В воздухе надо мной парят золотые искорки, поднимающиеся от грудной клетки и шеи. По идее свечение должно отразить любое злое воздействие. Вот только тот, кто дарил, подходит всё ближе, равнодушно созерцая мерцающие точки. Как создал защиту, так её и снимет… Но всё равно надо попробовать! Когда в поле зрения возникает высокий черноволосый мужчина, торопливо облизываю губы.
− Иелграин, − шепчу лихорадочно. – Иелграин, это не можешь быть ты! Только не ты!
Любимые глаза сияют колдовской синью. Илгра и так синеглаз. А во время прихода магии на ритуал особенно прекрасен. И ужасен. Он сосредоточенно осматривает меня, распятую на алтаре, примеряясь, как к куску мяса.
− Ты же внимательно читала объявление, − вдруг цинично усмехается он. – Работа ассистентки подразумевает беспрекословное подчинение. Считай, ты хорошо выполнила свои обязанности.
Где-то вдали шум. Это некромант рвётся ко мне на помощь. Только Тессарион может создать столько хаоса из ничего.
− Отец! – во всё горло орёт он. – Если ты позволишь этому случиться, я отрекусь от тебя! Я упокою всех, кто в этом зале! Всех, кем ты дорожишь!
Приятно. Хоть какое-то моральное удовлетворение.
− Он что, пробился сюда и на её стороне? – слышу тихий вопрос. За моим жертвоприношением наблюдает сам глава кантона. Что ему отвечают не слышно.
− Не сын, а наказание, − недовольно бурчит глава. – Ладно, продолжайте. Я сейчас угомоню его и вернусь.
«М-м-м-м» − тянется от колонны к колонне.
Иелграин достаёт из складок одежды богато украшенные ножны. Ритуальный кинжал. Затейливо изогнутый. Красивый. Моя холодная смерть. Хочется закрыть глаза, но я заставляю себя смотреть в лицо того, кого считала любимым. Пусть запомнит! В колдовской синеве вспыхивают затаённые искры.
− Соана, ты мне веришь? – на грани слышимости.
Моргаю.
И кинжал со свистом устремляемся мне в грудь.
Удар.