Баба с ромом.

Баба с ромом.

«Успех бабы зависит от ровности жара печи и тонкости муки».

Е. Молоховец.

Это, брошенное вскользь, походя, замечание известного коллекционера рецептов человеческого счастья тяжелой птицей сидело в голове у Виктора Мешалкина — это один совершенно нормальный парень, в бильярдной «Венеция» познакомились, он немножко пижон — носит аккуратные усы и пахнет одеколоном, а в бильярдную приходит в белых шортах, он в центре живет — сидело в течение битой недели. Он жил, кушал, двигался, тихонько разговаривал, и все время прокручивал: «печь и мука, тонкая мука и удобная печь».

Он работал без особых усилий в интернет-магазине, торгующим телефонами, компами и прочей полезной ерундой, и потому думать мог свободно хоть целый день — не госслужба.

Там-то суета, думать особо некогда.

Был он не робот, а живой человек из мяса, и поэтому думы его шли не по законам математической логики, а подчиняясь ассоциациям и стертым в памяти впечатлениям.

Так, думая, например, о новых смартфонах, он неожиданно вспоминал себя маленького, с грушей, и свою бабушку, любительницу ходить с внуком в кино, потом вдруг думал о здании давно оконченной школы, поросшим зеленым мхом, и школьных переменах с пацанами, после, мысли моментально переходили на пляжный отдых в Турции, а с Турции странным образом на замену гидропривода в машине.

Примерно раз в час Виктор думал о девушках. Конкретно, об одной — Наде. Это тоже одна совершенно нормальная девушка. Светленькая такая, с короткой стрижкой и весело торчащим носом, как бы говорящим: «Всех расстреляю!» Чем занимается — не спрашивал, но чем-то занимается. В деловой стране живем.

Виктор находил ее симпатичной.

Эти понятия — тонкая мука, жар печи, успех бабы и симпатичная Надя — странным образом перемешивались у него в голове и раздражали своей таинственной связью.

Да, братцы мои, смерть, свобода (или деньги, что одно и то же) и секс — нас всех очень тревожат, временами.

Слабак впал бы в безумие, но Виктор был закален чтением постов, особенно, ехидных комментариев к ним, и он выжил.

Сразу скажу, обращение «баба» показалось ему чересчур уж вульгарным.

Тут я с ним соглашусь.

Наши девушки точно не бабы, женщины (это те девушки, которые начали пользоваться кремами от мешочков под глазами и краской для волос) тоже как-то на баб не похожи, а те немногие бабы, которые воистину, по праву воспитания, бабы — так вряд ли их успех кому-нибудь интересен.

«Вот, значит, как! Ты, значит, считаешь, выдра щипаная (это он разговаривал мысленно с Е. Молоховец), что успех девушки, успех Нади, любой женщины — в их ровном жаре и тонкой муке!» - так размышлял он, маясь от отсутствия дисциплинирующего, всегда прагматичного женского руководства, свободными от гражданских обязанностей вечерами.

Благодаря цивилизации этих обязанностей осталось две — не хамить и платить налоги.

Первое положение постулата вопросов не вызывало.

Об этом и спрашивать не принято.

Можно легко схлопотать сумочкой по голове.

Не всякая дама так же смешлива, как дама-доцент с кафедры пищевых технологий.

Эта дама-доцент была руководителем дипломного проекта одной моей знакомой.

Проект был мощным по объему, напоминающим пугающее толщиной собрание сочинений, какие выставлены в пустынных ныне книжных лавках, и содержал в себе толковые рекомендации по обустройству цеха по производству вкусных, диетических сосисок.

Знакомая моя была человеком искренним и увлеченным, кстати, любила и умела петь белорусские песни, может быть именно поэтому, она, печатая слово «сосиски», машинально вставила мягкий знак - «сосиськи».

Руководитель проекта, наша дама-доцент, с живым интересом прочла в полных юной энергией страницах: «большое внимание работницы цеха должны уделять тому, чтобы кончик «сосиськи» был не морщинист, а, наоборот, округл и подтянут — это отвечает требованиям потребителей».

Виктор чувствовал, отбросив, как отвлекающие, и «ровный жар» и «сосиськи», о которых я поведал ему за партией в бильярд, что секрет женского успеха в большей степени зависит от «тонкой муки», но что имелось в виду, не угадывал.

Когда говорят о женских муках, чаще всего приводят, как пример, роды. И литература и кино изобилуют пугающими историями о мучениях, душераздирающих воплях и толпах акушеров с озабоченными лицами, готовых пожертвовать одной жизнью ради другой.

В тех компаниях, где я имею честь быть принятым, есть довольно много приятных женщин, рожавших, причем, не раз. Иногда они начинают обмениваться впечатлениями - и что? Я внимательно слежу за выражением их лиц — там легкая, какая-то мечтательная улыбка. Там, поверите ли, благодарность. Голоса их становятся мягче. Они добреют. Нет, это мало похоже на воспоминания о пытках.

Женские журналы, как бумажные, так и виртуальные, переполнены садистскими рецептами борьбы за внешность. Там нет жалости. Особенно к скромным мужчинам с невысоким доходом. Один рецепт маски для лица вызывает дрожь, панику и почти готовность митинговать — там, как нарочно, обязательно мед, оливковое масло и, словом, деликатесы. А эту деликатесную маску, вместо того, чтобы аккуратно снять и предложить с хлебом голодным гостям, смывают не менее деликатесной водой. Бесконечная война с природной некрасивостью во имя дизайнерской красоты доставляет определенные мучения, и об этом много написано и снято.

Но это занятие женщинам так привычно и приятно, как вам выскакивать из «пробки» и проезжать хоть пяток километров со скоростью чуть выше дозволенной.