Бабка-Ёжка

Бабка-Ёжка

Наташу пригласили к директору филармонии. Визит к начальству огорчал своей предсказуемостью. Из года в год одно и то же! За месяц до школьных новогодних каникул начиналась постановка спектакля, где Наташа бессменная Снегурочка. Длинные русые волосы, миловидное личико, открытая улыбка, девическая стройность, актёрское образование – чем не сказочная внучка Деда Мороза?

Раньше участие в новогодних спектаклях и утренниках радовало – Ната любила детей, с удовольствием возилась с ними, да и неплохой заработок набегал. Каково же было удивление руководства, когда она наотрез отказалась участвовать! Объяснений не давала. По личным причинам, и всё тут. Не говорить же о перемене взгляда на этот признанный большинством народа праздник?

– Какие такие личные причины? – негодовал директор.

– Уезжаю. Законные выходные, между прочим.

– Не отпущу! Поняла? Некем заменить тебя!

– В оркестре девочки есть, любую позовите, – робко перечила Наташа.

– Что они, на скрипочке деткам сбацают? Двух слов на сцене не могут связать! А после представления ещё хороводы водить… Ну, что ты упрямишься? Вспомни, как не могли от тебя детей оторвать? Неужели это не лестно?

Было такое неоднократно. Малыши с восторгом глазели на Снегурочку, каждый норовил подержать её за руку, потеребить платье. Одна девочка в прошлом году заявила, что домой не пойдёт, а будет теперь со Снегурочкой в лесу жить. Бедная бабушка чуть не плакала, уговаривая внучку оставить Снегурочку в покое, но тщетно. Так Наташа и ходила с юной поклонницей за руку до самого финала. Когда детишки побежали к волшебному терему, девочка и за подарком не соглашалась уходить. Наташа отвела её, потом помогла одеться, наговорив массу глупостей, пообещала, что на следующий год они обязательно встретятся и всё-таки ускользнула.

– Семён Ильич! Я администратор, участие в спектакле не входит в мои обязанности.

– Вот как ты заговорила? – Директор с прищуром глядел на девушку. – В штатном расписании филармонии актёры не предусмотрены. Даже театрального кружка нет у нас. Что ж теперь, отказываться от утренников? Это как-никак хороший доход.

– Не могу, честное слово! Ну, не Снегурочкой, Бабой Ягой хотя бы…

– А! Всё-таки не уезжаешь? Так бы сразу. Баб-Ёг у нас завались, не мечтай. Вот, бери сценарий и учи слова. Не будешь Снегурочкой – пиши заявление по собственному. Иначе уволю за нарушение трудовой дисциплины.

Наташа вышла из кабинета, едва сдерживая слёзы. Работу терять страшно, да ещё общежитие у неё от городского отдела культуры! После увольнения наверняка попросят комнату освободить.

Девушка брела по нарядным улицам, отводя глаза от ярких витрин, улыбчивых рекламных щитов и торчащих повсюду ёлок. Как останешься добропорядочным православным? Пост, а тут такая свистопляска! Наташа в этом году приняла крещение. Не просто следуя моде, а по зову сердца. Прочла множество книг, в основном подвижников позапрошлого века, и, как водится у неофитов, понимала суть православия лучше любого академика-богослова. Посты соблюдала строго, телевизор не смотрела, новый год встречать не собиралась. Рождество Христово – другое дело. При церкви воскресная школа, там под руководством матушки отца Василия шла подготовка к детскому празднику. Будут и подарки, и колядки, и выставка рисунков. Однако до седьмого января надо каяться и молиться – время радости не наступило.

Дойдя до перекрёстка, Наташа остановилась, притоптывая обутыми в модные сапожки ногами. Раздумывала: налево пойдёшь – в супермаркет попадёшь, направо пойдёшь, в общежитие попадёшь, прямо пойдёшь… В конце улицы сверкал освещённый прожекторами купол старинного храма. Девушка уверенно и быстро пошла прямо.

Здесь тихо, уютно, мирно. Светлячками огоньки лампад у икон, свечи созвездиями. Молчаливые прихожане неторопливо передвигаются, чуть слышно приветствуя друг друга. Время исповеди. К доброму, по признанию местных старушек, отцу Василию огромная очередь – предел забит желающими ябедничать на родных и близких. В другой стороне грозный отец Михаил, к нему три отважных дядечки стоят, пригнув головы. Наташа, борясь со страхами, пошла к строгому батюшке. Внутренне сжималась, представляя, как священник узнает о её заботе, повысит голос, укорит в лицедействе, человекоугодии и ненадеянии на милость Божию. Бывало отец Михаил громыхал обличающим басом так, что в каждом уголке храма сердца грешников трепетали. Начинающая подвижница перебирала в мыслях оправдания и тут же отметала их. За работу держишься? А угодна ли она Христу? Жильё опасаешься потерять? Ни один волос не упадёт с головы без воли Господа…

Лысоватый хрупкий человек, пятясь, отошёл от аналоя, уступил место рабе Божией Наталии. Она, потупив взгляд, зашептала – вспомнила своё маловерие, прежнюю безбожную жизнь, выбор актёрской профессии, боязнь о своём воцерковлении объявить окружающим и особенно начальству. Отец Михаил смотрел куда-то поверх её головы, молчал. Когда Наташа уже не знала, что ещё сказать, спросил:

– Всё?

– Всё, – потерянно ответила девушка, склонилась под наброшенной на голову епитрахилью, выслушала разрешительную молитву и не удержалась от вопроса: «Что ж мне делать, батюшка? Не могу я Снегурочкой. Хотя бы отрицательную роль дали, там хоровод не надо будет водить, плясать. Постом-то нехорошо?»
Священник помолчал, разглядывая теребящие платочек пальцы прихожанки, и посоветовал:

– Скоропослушнице молись.

Наташа отошла к иконе. Она была разочарована. Не то что бы ей хотелось услышать громогласный разнос, но молчаливой реакции она никак не ожидала. Молись… О чём? Поклонилась в пояс, пошептала что-то беззвучно, приложилась к образу и побрела восвояси.

На улице настоящая новогодняя сказка. Невесомые крупные снежинки танцевали в свете фонаря, захотелось ловить их ртом как в детстве. Месяц яркий, острый – будто из гоголевских сказок не небо вспрыгнул. Девушка подставила варежку «балеринкам» в пушистых пачках.



Отредактировано: 03.12.2017