Балерина

Прекрасно иметь гору фотографий, перелистывать их в альбомах, особенно если они относятся к давно ушедшим школьным годам. И хотя этот период прошёл для Азы словно в томительном сне, она с искренней душевной теплотой вспоминала о нём. Вот изображения далекого две тысячи первого года, когда прозвенел её первый звонок, а вот с такого же далекого две тысячи двенадцатого - когда прозвенел последний. На фотографии она стояла рядом с подругой Ливан и другом Стефаном. Они неплохо дружили большую часть школьных лет, хоть к выпуску почти разобщились. Но ребята упорно не хотели признавать этого, потому и сфоткались на память втроём.

Аза обрадовалась наткнуться на старую фотку сейчас. Ей так не хватало тех доверительных отношений во взрослой непредсказуемой жизни. Хотя лица ребят напомнили ей одну историю, являвшуюся подтверждением того, что её жизнь стала непредсказуемой уже давно. Но благодаря мощной дружеской поддержке, ей удалось выбраться невредимой из передряги, которая без приглашения просочилась в память.

Всё случилось тёплым майским днем. Аза была обычной восьмиклассницей, которую интересовали учеба и времяпровождение со сверстниками. Именно тогда, в преддверии классного часа, её подруга Ливан вызвалась закупить призы для конкурсов (так как мама девочки работала в канцелярском отделе торгового центра). Конечно, они отправились туда вместе с Азой, а Стефан, как лучший друг, увязался за ними. Крепкий, приземистый паренёк раздражал одноклассников тем, что не скрывал своего мнения. Кто бы мог подумать, что в будущем он один из всех мальчишек класса сумеет выбиться в люди и окажется достойным человеком.

Торговый центр "Восток", где работала мама Ливан, находился в трёхстах метрах от школы; вид имел деревенский и непримечательный, но здесь приобреталось всё необходимое. Маленькие частные отдельчики располагались по обеим сторонам от входа.

Стефан сразу пропал в отделе дисков, Ливан выбирала канцелярию вместе с мамой, Аза тоже стояла здесь, пока не наткнулась взглядом в отдалении на свою страсть - наклейки. Уж как она их любила! Скупала все понравившиеся и годами хранила или клеила в дневник. Она устремилась туда, забыв обо всём. Пересмотрев наклейки, Аза сочла красивыми их все. Все она и заберёт. Где же продавец?

Тут в первый раз девочка отметила, что свет над этим отделом тускловат. Всё приобрело какой-то темный оттенок. Народу совсем нет, а голоса тех, что стояли в середине торгового зала, не слышатся.

Это оказался первый момент в жизни Азы, когда она столкнулась с чем-то необъяснимым.

В отделе на стуле, отвернувшись от покупателей, сидела продавщица. Её худая, острая спина, сильно обтянутая водолазкой, согнулась так, словно женщина дремала у себя на коленях, а седые, лохматые волосы походили на шапку, а не на голову. Большое желание могло и не понадобиться, чтобы совсем не заметить её за стеклянными полками.

Аза застыла в нерешительности. Здравый смысл тормозил её, всё настойчивее твердя вернуться назад. И когда темная сущность поняла, что девочка соскальзывает с крючка, продавщица стала "оживать". Она неторопливо распрямилась и показала свою идеальную осанку, пригладила волосы так, что они вдруг сложились в причёску, затем также медленно повернула к Азе своё лицо, которое Аза могла увидеть лишь в страшном сне. Это оказалось старое, морщинистое лицо, острое, с подсохшими мышцами, большим красным носом как у бабы-яги, бородавчатым подбородком, а маленькие чёрные глаза блестели во впалых глазницах, выражая не то хитрецу, не то злобу. Они глядели на Азу внимательно, не мигая. Ужасающую картину завершали страшные с загнутыми ногтями, испещрённые венами руки, которые их обладательница сложила в "замок" и подставила под подбородок.

- Ты пришла, наконец.., - произнесла она, утверждая.

Хоть голос прозвучал не громовой и не молниеносный, а обычный старушечий, но что-то шло не так.

- Посчитайте, пожалуйста, - Аза протянула ей стопку наклеек.

Старуха противно улыбнулась беззубой улыбкой, принимая выбранный товар, и сказала:

- А, наживка. Хочешь официально? Хорошо.

Аза не понимала, о чём она говорит, но промолчала. За наклейки старая карга нереально завысила цену: шесть штук отдавала по семьдесят, а две последние по пятьдесят рублей. После чего она уставилась на Азу взглянуть на её реакцию. Что-то подсказывало той немедленно выбираться отсюда, но что-то и держало. Она глянула в кошель, где лежали только пятьсот рублей.

- Я вернусь и принесу ещё денег, - сказала она.

- Попробуй...

Потом невидимые путы, державшие её здесь, словно удлинились, чтобы Аза смогла немного отдалиться от витрины, но не покинуть её совсем. Девочка словно под прицелом отошла к Ливан, попросила добавить ей монет. В этой части магазина стало светлее и легче на душе, хоть старуха и следила за ней из своего угла.

Ливан обеспокоил рассказ подруги:

- Зачем ты связалась с мерзкой, страшной бабкой, Аза? К ней редко кто подходит. А если подходят, то она прогоняет всех покупателей.

- Меня она не прогнала. Наоборот, тянет к себе. Кто это?

- Она была неподражаемой балериной до самой старости. Некоторые видели, что она до сих пор искусно танцует вопреки возрастным принципам.

- Она танцует? Ливан, она скоро рассыплется!

- Мне мама сказала. Её не любят другие продавцы. Её опасаются.