Баута

Баута

Тень двигалась рывками. Жилая часть города осталась позади, здесь начинался глухой район, давно брошенный и пустующий.

Тень соскользнула по водосточной трубе и замерла, затем метнулась к сетчатому забору, ограждавшему заброшенное здание, когда-то бывшее начальной школой. Район пришёл в упадок несколько лет назад.

Тень мягко подпрыгнула и приземлилась по ту сторону забора.

Он был закутан в серо-синее, сливавшееся с тенями одеяние, его лицо закрывала простая маска с резким треугольным профилем и хищно выдающимся носом, голову покрывал капюшон накидки, свободно спадавшей по плечам и скрадывавшей очертания фигуры. Не самый обычный наряд для вечерних прогулок. Только он ведь и не гулял.

Тень перемещался плавно и быстро, похожий на шёлковую ткань, подхваченную порывом ветра. Разорвав отделявшее его от здания расстояние, он толкнул дверь и скользнул внутрь.

На первом этаже стоял затхлый запах плесени, человеческих нечистот и кошек. В какой-то момент школу облюбовали наркоманы: в холле на полу лежали полусгнившие матрасы с пятнами, происхождение которых не хотелось выяснять, валялся мусор, в основном пивные бутылки, шприцы, бумага. Стояло несколько бочек, в которых жгли разломанные на дрова парты и стулья, но, судя по всему, здесь уже давно никто не объявлялся. Слева лестница вела на второй этаж и в темноту уходил длинный коридор, справа, за фанерной стеной, разрисованной ромашками, стоял ряд умывальников и была дверь, видимо, в столовую. Тень подошёл ближе. В изъеденной временем амальгаме отразилась серая фигура.

Зеркало над умывальниками потрескалось, в раковинах стояла чёрная вода, плавали окурки. В крайней — три отрубленные человеческие кисти. На сгнившей плоти копошились насекомые. Тень повернулся, окинув закуток внимательны взглядом. Он заметил лежавшие в углу куски плоти — ноги и несколько рук, верхняя часть головы какого-то мужчины, и ещё красивый зонтик-тросточку, несколько пар обуви, портфель, обожжённую книгу. Было похоже, что всё это свалили в кучу за ненадобностью.

Искать в остальном здании не имело смысла: мусор не выбрасывают далеко от жилья.

Помещение совмещало в себе столовую и актовый зал. Все столы были сдвинуты в угол, в зале рядами стояли пластмассовые стулья. Тень прошёл между рядов, оглядываясь по сторонам. Зал заливал неяркий свет, сочившийся сквозь пыльные окна. Некоторые стулья занимали зрители: на них сидели манекены, зафиксированные в различных позах, многие с поднятыми для аплодисментов руками, некоторые будто поворачивались к соседям и указывали на сцену. Дойдя до цента зала, Тень остановился, наклонился к одному из манекенов, приблизив свою маску к его лицу. Нарисованные глаза куклы смотрели в пустоту, алые губы были растянуты в чрезмерно широкой, нарочитой улыбке. Тень подошёл к другому «зрителю». Похоже, на улыбках художник сосредоточил всё своё внимание, он подрисовывал их снова и снова, пока они не стали нелепыми, как у клоунов, но продолжали казаться творцу недостаточно радостными.

Воздух пах разложением.

Тень запрыгнул на сцену. Там застыли, подвешенный за проволоку или закреплённые на стержнях, фигуры. Он подошёл к парню, одетому в великолепный костюм в духе шекспировских трагедий. Ему пытались придать величественный вид, но фигура напоминала сломанную марионетку.

Тень прикоснулся к лицу парня затянутой в перчатку рукой, склонил голову на бок, рассматривая стеклянные шарики глаз, вставленные в глазницы, поглядел на пальцы — на перчатке остались следы косметики, которой старались замаскировать мертвенную бледность трупа. Не смотря на все старания создателя сохранить своё творение, труп продолжал разлагаться.

Тень спрыгнул обратно в зал, обошёл буфет и заглянул в кухню.

Здесь трупный запах чувствовался особенно сильно. Разделочный стол почернел, кафель вокруг покрывали засохшие бурые пятна, над столом висел технический светильник, на магнитном креплении рядом отражали свет отточенные до блеска ножи — единственное чистое, что было в помещении. Тихо гудел холодильник. Тень открыл грязную дверцу. На верхних полках стояли пластиковые контейнеры, в том, что находился поближе и был не сильно измазан, лежали пальцы, к остальным Тень приглядываться не стал. Нижние полки были забиты пакетами, и сквозь плёнку проступали перекошенные лица.

Тень резко захлопнул дверцу. Он перевёл взгляд на проём в дальнем конце кухни.

За проёмом оказался короткий коридор, из которого один путь вёл в холл, другой вниз, в подвал, откуда пробивался неяркий свет.

Тишина, нарушаемая только гудением работающего генератора, от которого вверх и в стороны расходились оранжевые провода. Несколько ламп больше создавали тени, чем освещали помещение. Повсюду громоздились мотки проволоки, арматура, стояли вешалки с ворохом одежды, париков, на длинном столе в низких коробках лежали швейные принадлежности, отрезы ткани, банки с пуговицами, искусственными глазами и разные заготовки.

Несколько ламп освещали длинный оцинкованный стол со множеством дырочек, под столом стояла глубокая ёмкость, наполненная потемневшей кровью. На столе лежала девушка, слишком бледная, чтобы быть живой. Тень остановился рядом, слегка оперевшись о край стола. Судя по всему, «работу» над ней начать не успели, но, если оставили лежать просто так, значит, убийца собирался скоро вернуться.

Какой-то звук привлёк его внимание. Тень отпрянул от стола. Звук шёл из бокового прохода.

Он вышел в коридор и увидел маленькую комнату без двери, кажется, когда-то служившую холодильником. Сейчас в ней было пусто, на полу лежала лампа, слабо светившая голубовато-белым. У стены сидела девушка. Руки её, скованные и поднятые над головой, крепились к металлической скобе, вбитой в стену. На ней была грязная пижама; чёрные волосы спутанными прядками падали на лицо. Девушка была исхудавшей и измождённой. Она не шевелилась, а при таком освещении её легко можно было бы принять за один из трупов. Но, услышав шаги, она подняла голову и стало видно, что глаза у неё замотаны бинтом.