Белобог

Глава 1. Славные.

Юдоль Старших Богов.

Книга вторая: Белобог.

Глава первая. Славные.

— Славный ты боец, Божко, — убежденно сказал рослый мужчина, шагая следом за своим товарищем по оружию, — Не зря тебя в детстве зверье за своего принимала. Свиреп в бою, смотреть приятно, — продолжил он довольно, затем нагнулся, чтобы поднять свой, кинутый пару мгновений назад на чудовище, кинжал.

Он не попал в цель. Чудище увернулось в самый последний момент, но именно это и стало его роковой ошибкой: воспользовавшись тем, что оно отвлеклось, Божко нанес решающий удар в горло своим верным, острым мечом.

Божко присел на камень и стал вытирать свой испачканный кровью недругов короткий меч об кожаный нарукавник. Он не понимал, как чья-то смерть может быть приятной, но знал, что спорить с товарищем, чьим смыслом жизни были лишь сражения и победы, не имеет никакого смысла. Божко радовало лишь то, с каждым убитым чудищем, день, когда он вернется домой, близился.

— Скоро можем возвращаться. Любава по тебе истосковалась, небось, — произнес мужчина и внимательно глянул на друга, надеясь на то, что воспоминания о любимой вызовут хоть тень улыбки на его мрачном лице. Но Божко не улыбался, даже для приличия не стал. Тогда мужчина, спрятав за пазуху оружие, подошел к другу ближе, присел рядом и критично свел брови на переносице, заметив как он небрежно относится с оружием и рукавицами, — Перчатки порежешь. Где ты себе потом вторые такие найдешь? Без них меч из рук соскальзывать будет, а это в бою отвлекает, — Божко его слушал, но меч он вытирал не от любви к чистоте, а оттого, что за много лет жизни в постоянных сражениях это занятие было единственным, что успокаивало его беспокойный от непонимания смысла постоянных битв рассудок, — Оставь. Ниже есть озеро, там остановимся, почистимся за одно. — он молчаливо убрал меч в ножны, тяжелым взглядом оглядел все то, что он только что своими руками сотворил: безжизненные тела десятков существ, которые, по несчастливым обстоятельствам, оказались на границах его мира.

— А ведь и им, наверное, было куда вернуться, — произнес Божко тихим голосом, будто бы говорил с самим с собой, — Жили для чего-то.

— Видимо для того, чтобы мы их, в конце концов, зарубили на своей земле. Нечего им было к нам соваться, Божко, ты здесь ни при чем. — мужчине было не впервой слушать такое от своего друга. Он не придавал этим словам значения, потому как помнил себя в то время, когда его впервые отправили в бой и он убил первого человека. И его в прошлом терзали подобные мысли, но он ко всему привык, предпочтя получать удовольствие от своей жизни, и, наконец, полюбил ремесло убийцы. За то же его полюбил и народ, стал с восхищением называть Великим Победоносцем, что несомненно доставляло его самолюбию сладкое наслаждение.

— Скажи, Святовит, а ты никогда не чувствовал будто твой враг совершенно не против быть убитым тобой? Не замечал, как меч легко попадает в цель, рубит точно и безошибочно, словно под него нарочно подставились?

— Хах! Это в тебе мастер меча заговорил. Конечно, чувствовал, — ответил он, — Оставив за спиной множество сражений, твоё тело начинает двигаться ещё до того, как разум отдаст ему приказ. Ты становишься быстрым и неуловимым, словно ветер, и тому, кто стоит на твоем пути не хватает ловкости, чтобы укрыться.

Не об этом Божко его спрашивал, но и говорить снова не стал. Не стоит забивать голову воину своими сложными непонятными мыслями. Пускай радуется, что его товарищ тоже стал таким же умельцем в бою, как и он сам.

— Кто это тут ещё, как ветер быстрый? — послышался за спиной знакомый воинам голос. Он одновременно обернулись, поднялись с места, узнав в подошедшем мужчине ещё одного друга, который ушел выполнять тот же приказ, что и они, на другой части границы. Вот только их встревожило, что он один вернулся.

— Семаргл? Где Моргена? Почему ты один? — спрашивал Божко. Он подошел к Семарглу ближе и стал осматривать его на наличие ран. Высокий, статный, мужчина с рыжей, как огонь, бородой, стоял перед друзьями слегка потрепанный: на неровных щеках его уставшего лица, но доброго лица, высохла чужая черная кровь; волосы, что ему давно никто не стриг, неровными слипшимися лентами спадали уже до плеч, истинная рыжеватость коих уже давно затерялась за кромкой коричневой грязи, в которой ему приходилось сражаться, защищая границы своей Родины. Ремни легкого кожаного доспеха ослабли, отчего он повис на воине словно жилет какой. Сапоги на ногах были грязные, в крови, такой же черной, как и на щеках. Брюки на коленях были порваны. Чудовище, которого он по невнимательности посчитал мертвым, неожиданно схватил его ногу когтями. Но, к несчастью для него, это было единственное, что оно успело сделать, перед тем как Семаргл вогнал свой меч прямо врагу в шею.

— Порядок, не боись, — успокоил он его, — Моргена решила остаться у озера, искупаться, просила нас не беспокоить её хотя бы полчаса. Вижу, дела у вас здесь неплохо сложились, да Святовит? Скольких ты сегодня уложил? Я два десятка!

— Не считал, друг мой, если интересно пройдись посчитай. Мои - те, что больше крови пустили и с мясом наружу. Божко аккуратно убивает.

Семаргл считать не захотел, присел на то же место, где только что сидел Божко, откинулся назад, облокотившись на свои руки, взглянул на заполненное облаками поднявшейся пыли от вечных сражений на этой земле, бурое небо над головой. Что-то внутри его взвыло болью в груди, заставив глубоко вдохнуть и скорее оторвать глаза от печальной картины, и он снова опустил взгляд к своим друзьям. Понял, что и они разделяют его чувства.