Белое Рождество

Флинк и Рождественский поезд

Флинк и Рождественский поезд

Флинк сидел на краю стола в углу эльфийской мастерской, болтая ногами. Он пытался вырезать маленькую снежинку из куска прозрачного льда, но постоянно отвлекался на посторонние мысли. В отличие от братьев-эльфов он никак не мог сосредоточиться на процессе. Поэтому Флинку и не доверяли ничего важного, ведь он был самым младшим подмастерьем, и, как говорил Старший мастер, ”безнадежно зелёным”.

— Ещё не готов… ещё не готов, — бурчал себе под нос Флинк, передразнивая Старшего мастера. — Я что, рождественский пудинг, чтобы быть готовым?

А мастерская наполнялась ожиданием чего-то невероятного. И Флинк поспорил бы на колокольчик со своего колпака, что это “что-то” произойдёт сегодня! Он видел, как после возвращения Эйвина из Белого Леса Альдарас и Старший эльф шептались у светящегося ковра. Потом Старший эльф торжественно объявил, что Эйвин отправляется в мир людей, чтобы присмотреть за тем, как будут наряжать Белую Ель.

“Вот бы и мне увидеть это!” — подумал Флинк, едва не выронив ледяную снежинку. Он всегда мечтал увидеть человеческий мир. И хотя Флинка никто туда не приглашал, эльфенок решил, что это его шанс!

Стоило только допустить эту мысль, как сам собой созрел и план! Флинк пробрался к дорожному мешку, куда Эйвин уже аккуратно сложил свои вещи, и с ловкостью, достойной истинного эльфа, забрался внутрь, прижав уши, чтобы не задеть магические кристаллы.

— Ты куда собрался, малыш? — прошептала светлячковая гирлянда, которая тоже лежала в мешке.

— Навстречу приключениям! — заявил Флинк, поглубже надвигая колпак на уши. — И только попробуй выдать меня!

Флинка сильно тряхнуло, когда Эйвин взвалил дорожный мешок на плечо, но что значили эти неудобства? Они были частью приключения.

Так Флинк вместе с, как он полагал, ничего не подозревающим Эйвином, направился к Эльфийскому вокзалу.

Вокзал был великолепен! Ослабив завязки, Флинк осторожно выглянул из мешка и чуть не выдал себя восторженным возгласом. Он в жизни не видел такой красоты. Витражные окна мерцали узорами рун перемещения, потолок напоминал звёздное небо, а вдоль платформ стояли поезда, сверкающие, как рождественские игрушки. Каждый состав переливался своим цветом, а пар из паровозных труб обволакивал перроны лёгкой морозной дымкой. Главный поезд — тот самый Рождественский — сиял, как лунный свет. Его вагоны украшали яркие надписи, а белые колёса были покрыты морозным узором.

— Вот это чудо! — выдохнул Флинк. Он готов был выпрыгнуть из мешка, но вовремя спохватился: ведь иначе как бы он попал в вагон вместе с Эйвином?

А Эйвин уверенно шагал по платформе. Он остановился перед своим вагоном и поприветствовал проводника — белого медведя в форменной фуражке и с серебристой бляхой на груди.

— Скоро отправляемся, — сказал Медведь-проводник. — Проходите в вагон, юноша. Ваше место номер пятнадцать. Не хотите ли оставить вещи в багажном отсеке?

Эйвин отрицательно покачал головой, держа дорожный мешок так крепко, словно в нём было нечто куда более ценное, чем его личные вещи.

— Благодарю, но лучше я возьму мешок с собой, — коротко ответил он, входя в вагон.

Внутри вагона всё сияло мягким золотым светом, исходящим от ламп, закреплённых в резных деревянных панелях. Вдоль стен тянулась полоска витражей, которые переливались, словно внутри стекла плыли звёзды. Вместо обычных сидений здесь были уютные кресла с высокими спинками, обитые мягкой тканью цвета зимнего неба. На каждом кресле лежал плед, а на столиках был сервирован ужин. Изящные чайнички с горячим какао выпускали из носиков ароматный пар, а на блюдах красовались фрукты, громоздились горки печенья и бутербродов.

Пассажиры вагона были столь же необычны, как и сам поезд. Напротив Эйвина по-королевски выпрямив спину, сидела строгая эльфийка с серебристыми волосами, забранными в пучок. Она была затянута в синее бархатное платье с кружевным воротником. Дама вязала что-то из нитей, цветом напоминающих лунный свет. В другом кресле устроился мудрый фавн в расшитом шелком и серебром жилете. Фавн бережно листал книгу, над страницами которой появлялись и исчезали призрачные зеленоватые буквы и таинственные картинки.

Эйвин поставил мешок у ног и легонько пнул его.

— Ой! — послышалось из мешка.

Эйвин усмехнулся, вытянул ноги, удобнее располагаясь в мягком кресле, и посмотрел в окно. Рождественский поезд тронулся, плавно и почти бесшумно. Флинк в мешке пытался вести себя как можно тише, но его нетерпеливое шевеление всё же привлекло внимание эльфийки. Она оставила вязание и с подозрением взглянула на мешок.

— Флинк, успокойся, — прошептал Эйвин. — Мы ещё не пересекли портал, а ты уже шумишь.

Из мешка раздалось приглушённое:

— Но как тут не шуметь? Я должен всё это увидеть! Постой, Эйвин! Ты знаешь, что я тут?!

— А как ты думаешь? — засмеялся Эйвин. — Чтобы я да не заметил зайца в моём дорожном мешке?

— Кто у вас там? Домашний питомец? — заговорщически наклонилась к Эйвину эльфийка.

— О, нет. Всего лишь мой младший брат.

— Я не выдам вас проводнику, — пообещала эльфийка.

Эйвин благодарно кивнул и поднял укатившийся с колен дамы клубок.

Паровоз уверенно прокладывал путь мимо заснеженных холмов и ледяных озёр. Вагоны мерно покачивались, колеса перестукивались, облака пара клубились за окнами. На горизонте виднелись горы, сверкающие в свете полной луны. Мосты изо льда возносились над широкими реками, по которым скользили лодки с парусами в форме звёзд. Мелькали эльфийские деревни, ярко освещенные золотистыми праздничными огнями. Проплывали мимо города с широкими улицами и величественными зданиями. И снова леса и поля, покрытые снегом. А над всем этим таинственно сияли древние как мир и вечно молодые звезды Астариллии — волшебной страны зимних эльфов.