Белый лорд и тёмная королева

Пролог

Снаружи зашуршало, полог шатра откинулся, и внутрь проскользнула гибкая женская фигурка. Даарден отвернулся, скрывая эмоции.

− Пришла, − хмуро пробормотал он. И, насколько позволяли цепи, отодвинулся от железной решётки.

Именно по милости этой гостьи он здесь. Так что нечего радоваться даже в глубине души! Аферистка наверняка поиздеваться пришла.

− Ты пойман и беспомощен. Не передать словами, как приятно это видеть! – не разочаровала воровка.

Его в этот момент свело судорогами, в ушах зашумело, в глазах стало темно.

− Ага, вижу, что злишься. Вон как перекосило. А кто-то, помнится, хвалился, что не может представить дракона в плену. Наслаждайся!

− Наслаждаюсь вовсю. Спасибо, − прохрипел Дэш, всё ещё слыша шум в ушах. С наручниками ты основательно подготовилась.

− Я всё делаю основательно. В том числе делаю гадости.

− Зачем тогда спасаешь?

Он на самом деле думал, что воровка пришла поиздеваться. Но к его удивлению, женщина уже возилась с ключами, копошилась с замком, вскрывая его. Открыла решётку. Добралась до наручников и цепей. Тонкие пальчики двигались быстро и ловко. Дэш наблюдал за их работой и за тем, как роскошные волосы воровки – одна прядь серебряная, другая жгуче-чёрная, и так вся грива – плащом перетекали со спины на грудь. Трещины на оковах воровка никак не прокомментировала. Лишь замедлилась на секунду, кинула ему в лицо острый взгляд и усмехнулась.

− Почему спасаешь? – настойчиво повторил Даарден. Он выбрался бы самостоятельно, если бы цепи на нём не были зачарованы.

− Чтоб я сдохла, если мне нравится ответ, − очень тихо пробормотала спасительница.

Исключительно себе под нос. Но не учла только, что слух у драконов отменный.

− Ты испытываешь ко мне чувства! – самодовольно изрёк Дэш.

− Ага. Щаз!

− После случившегося в моей кровати мы стали ближе.

− Подумаешь, переспали разок, − ехидно прищурилась девушка. – На мне теперь непонятное проклятье. Так что мне хочется тебя прибить, затем оживить, чтобы прибить ещё раз. Уже другим способом. Я испытываю к тебе о-очень пылкие чувства!

Даарден ухмыльнулся, демонстрируя клыки.

− Я знал. Но не раскатывай губу, малышка! И хотя фигурка у тебя ничего, − на самом деле ого-го-го как ничего, он чуть глаза себе не свернул, когда она присела, − на сладкое не рассчитывай. Ко мне уже заходила бестактность под руку с непосредственностью, и я снова убедился, на что способна безудержная женская страсть.

− За Гленду прости, − вздохнула вскрывательница оков, продолжая возиться с цепями. – Это я виновата. Но меня в подобных злых умыслах можешь не обвинять. Я ценю свою свободу! Ведь пока не зациклена на одном, весь мир как шведский стол.

Нахалка подмигнула, подчёркивая двусмысленность слов.

– Зато теперь понятно, почему ты не любишь женщин.

− Я прекрасно отношусь к женщинам, − фыркнул Дэш, недовольный тем, как легко колючка вывернула его слова. − Недолюбливаю строго определённых. Тех, что мечтают осчастливить меня. Собой.

− И создать нечто долговременное из случайного эпизода, − засмеялась красотка. – Бедняжки! Они просто не знают о специальном призе в комплекте с тобой: Проклятье или кинжал в сердце. Готово!

Цепи звякнули и упали. Ногой воровка откинула их подальше. Дэш потёр запястья. Быстрота и профессионализм работы восхищали. Хотя оставалась примесь негодования, что из западни его вытащила женщина. И засадила туда она же. Он выпустил магию, и волна пламени прокатилась по телу, убирая последствия сидения в клетке. Распрямляя магические каналы. Наполняя тело лёгкостью. Воровка внимательно наблюдала за ним, задумчиво покусывая губу.

– А одного из моих сородичей сможешь вот так в огне искупать? – спросила она на полном серьёзе. – Не навредить по-настоящему, но хорошенько испугать. Чтобы не вздумал ставить подножки, образно выражаясь.

− С моим огнём лучше не шутить. Хотя для тебя могу сделать исключение. − Дэш вытянул в её сторону руку. – Сама знаешь за что.

Но красотка лишь улыбнулась.

− Нельзя! Мы напарники. Один древний артефакт твой, другой мой, помнишь? Впереди много работы.

− Пожалуй, − согласился Дэш. Но всё равно шагнул к ней. − А теперь насчёт моих кровожадных порывов.